А. А. Шишов [*]

Последний раз в Кострому Александр Александрович прилетал с женой — Тамарой Потаповной, когда стал Почётным гражданином г. Костромы [1].

Близко к бюсту [2] он никогда не подходил и мне не разрешал подъезжать — останавливались метров за 50: не любил помпезности, славы; в нём была скромность, интеллигентность.

Человек молчаливый, о себе, семье не рассказывал, не любил говорить о войне, никогда не рассказывал о 3-х годах одиночки в тюрьме на Лубянке [**].

На него было давление — под всеми предлогами не давали транспорт [3].

Он давно хотел разыскать в живых кого-либо из школы. В Нерехтском районе сказали, что в Буйском или Островском районе живёт его учитель. Оказалось, что в самом Островском, при школе.

Мне объяснили: «Усатый, с палкой, высокий старик». Поехали вдвоём. Перед этим съездили в Нерехту, в Кострому, потом — в Островское. Приехали в школу (на краю Островского, по дороге в Щелыково). Изгородь. Я: «Посидите, я схожу посмотрю». Из машины он не вышел. Я прошёл через двор — чисто, опрятно. Зашёл с другой стороны школы, открыл одну дверь — никого, другую — в комнатке сидит человек, с палкой, усатый.

— К Вам гости приехали!

— Из Москвы?

— Новиков Александр Александрович!

Встрепенулся — и вперёд меня. А в это время А. А. Новиков шёл навстречу. Обнялись: «Санька, Санька, ведь ты у меня хулиганистый был». Целый день тут, на другой день — в Щелыково. О чём они беседовали в комнате — не знаю. Я вышел, ходил вокруг школы. Беседовали, наверное, полдня. Выходили, опять заходили.

В Щелыкове как будто знали о приезде — видимо, откуда-то позвонили. Ходили везде, смотрели. Учителю было 94 года [4].

[*] Александр Алексеевич Шишов родился 4 ноября 1938 года в деревне Абросьево Судиславского района (ныне — территория Костромского района). В 1960-х — работал в автохозяйстве обкома партии водителем. Ему приходилось ездить в командировки в Москву, которую он хорошо изучил, поэтому в 1967 году был отправлен туда в качестве шофёра маршала А. А. Новикова.

[**] По приговору Военной коллегии Верховного Суда 10-11 мая 1946 г. ‘Шахурин, Новиков, Репин: (всего семь человек) были признаны виновными и осуждены за то, что они в период с 1942-го по 1946 г., действуя по преступному сговору между собой, выпускали и протаскивали на вооружение Военно-воздушных сил Советской Армии самолеты и авиационные моторы с браком или с серьезными конструктивными и производственными недоделками, в результате чего в строевых частях ВВС происходило большое количество аварий и катастроф, гибли летчики, а на аэродромах в ожидании ремонта скапливались крупные партии самолетов, часть из которых приходила в негодность и подлежала списанию:’

[1] Звание «Почётный гражданин города Костромы» А. А. Новикову было присвоено 16 ноября 1972 г.

[2] Бронзовый бюст дважды Героя Советского Союза А. А. Новикова был установлен при жизни маршала
на месте Троицкого собора в 1958 г.

[3] Ср.: «Когда в 66-м году отец перенёс тяжёлый инсульт и отошёл от дел, Тамара Потаповна обратилась к тогдашнему министру обороны Гречко с просьбой, чтобы для него выделили машину. Гречко отказал» (Светлана Новикова. Портрет отца в интерьере времени: Главный маршал авиации Новиков А. А. — М., 2000. — С. 117).

[4] Речь идёт об Александре Александровиче Лебедеве, который был учителем  А.А. Новикова в Седельницкой церковно-приходской школе Нерехтского уезда Костромской губернии (ныне территория Комсомольского района Ивановской области). Описываемая встреча произошла в июле 1967 года; в это время А.А. Лебедеву было 85 или 86 лет.

Публикация А. В. Соловьёвой

Приложения

Воспоминания об А. А. Лебедеве жителей посёлка Островское

Борисова Людмила Степановна (1924 г.р., бывшая зав. РОНО): «Учил меня музыке; помню, во 2-м классе разучивали песню «Широка страна моя родная». В 5 классе вёл литературу, был очень полным мужчиной».

Афанасьева Вера Сергеевна (1933 г.р., бывший школьный библиотекарь): «Приехала в посёлок Островское в 6-й класс. В 1946 г. Лебедев Александр Александрович преподавал музыку, играл на скрипке. Хмурый, неразговорчивый, полный, ходил с палочкой».

Шугаева Руфина Анатольевна (1933 г.р., бывший учитель русского языка и литературы): «До войны вёл уроки литературы у моей тёти. У нас вёл пение. Мою двоюродную сестру Галю учил играть на скрипке. Я, уже студентка, давала ей деньги на обучение. У него тогда уже росла в саду чёрная смородина. По-моему, у него была сестра, а детей не было. Должна знать больше о нём Егорова (девичья Пазухина) Эмилия Алексеевна, моя одноклассница, которая проживает в Нижнем Новгороде. Её мать была учительницей начальных классов».

Дубровина Валентина Васильевна (1935 г.р., бывший учитель немецкого языка): «А.А. Лебедева помню опрятным интеллигентным старичком в костюме, с палочкой».

Капустина Татьяна Павловна (1940 г.р., бывший учитель русского языка и литературы): «Звали его Александр Александрович <…>. Жил он в Островском позади бывшего детского дома, у него росли ягодные кусты, и мы часто покупали у него ягоды. Он учил ещё моего отца Павла Сергеевича Варенцова [1], тоже потом учителя русского языка и литературы. В Островской школе он преподавал пение и русский язык с литературой. Хорошо играл на скрипке, учил этому мою сестру Ольгу Павловну. Часто выступал на концертах в Доме культуры».

Июнь 2013 г.

————————————————

[1] Из воспоминаний П.С. Варенцова[*]: «Старейшим учителем семилетней школы (а впоследствии и средней) был преподаватель русского языка и литературы и пения Лебедев Александр Александрович. Он же заведовал и библиотекой. Это был чуткий, добрый человек, всеми уважаемый преподаватель. Давал глубокие знания учащимся по своим предметам, сумел многим привить любовь к чтению художественной литературы и музыке. Был добровольным наставником в общежитии учащихся. (Общежитие находилось в нынешнем здании почты.) Организовал детский хор (я активно участвовал в нём), а также хор молодёжи села Семёновского. Вёл большую общественную работу. Праздничные утренники проводились под его руководством в классе, где стоял старинный рояль. Из столов делали подобие сцены, на которую поднимались декламаторы и участники инсценировок. Особенно торжественно отмечалась в школе 10-я годовщина Великого Октября». (Архив Островской средней школы).

[*] Павел Сергеевич Варенцов (23.02.1913—27.04.1995).

Воспоминания собрала и записала Г. Н. Жемчугова,
библиограф Островской центральной районной библиотеки

О дяде Сане (А. А. Лебедеве)

Э. А. Егорова [*]

Я, Егорова Эмилия Алексеевна, внучатая племянница Лебедева Александра Александровича.

Лебедев Александр Александрович родился в 1881 году. Отец его — священник в селе Борисоглебское Юрьевецкого уезда Костромской губернии. Мать Лидия Ивановна, в девичестве Беляева. Александр Александрович окончил духовную семинарию, но всегда работал учителем русского языка и литературы[1]. В Семёновском-Лапотном (так раньше называлось Островское) он снимал комнату и обед у Александра Александровича Нарышкина, дом которого находился рядом со школой.

После смерти о. Александра Борисоглебский приход оставался без священника. Потом приехал молодой батюшка Венецкий Иван Михайлович, который женился на старшей дочери усопшего (сестре Александра Александровича). Это моя бабушка Мария Александровна. У дяди Сани было 4 сестры: Мария, Елена, Анна, Лидия.

Моего деда Ивана Михайловича сослали на Соловецкие острова. Моя мама (Пазухина Мария Ивановна, в девичестве Венецкая), хотя и окончила Юрьевецкую гимназию, не смогла устроиться на работу, т.к. была дочерью священника, и дядя Саня пригласил свою племянницу в Семёновское-Лапотное — здесь, в глуши, в сельские школы требовались учителя. Принимали её в доме Нарышкина как родную. Работала она в Игумнове, где учился у неё Павел Сергеевич Варенцов, который впоследствии преподавал литературу и русский язык в средней школе села Островское. Я училась у него.

Затем её пригласили в Островское —директором начальных классов (4 класса), где обучались дети из близлежащих деревень, и мы переехали туда. Жили на частных квартирах, а когда началась Великая Отечественная война и мой папа, Пазухин Алексей Александрович[2], ушёл добровольцем на фронт, нам дали комнату в доме Нарышкиных, которых упекли в Сибирь[3]. Этот дом отдали под квартиры учителям. Нам досталась именно та гостиная, где прежде принимали маму; это была комната с изразцовой печкой, 5 окнами, большими двухстворчатыми дверьми, ручки окон и дверей были из стекла цвета морской волны. Нас, детей, у мамы было четверо, а папа был убит в первые месяцы войны.

Дядя Саня часто помогал своей племяннице материально. Он также перевёз своих двух сестёр Анну и Лидию из Ивановской в Костромскую область. Лидия Александровна 47 лет заведовала начальной школой в деревне Путанки. Мы 2 раза были с братом у неё в гостях, когда качали мёд. В саду у школы стояли ульи. И в послевоенное голодное время мы досыта ели яичницу и блины с мёдом.

Дядя Саня построил свой дом с огромным садом, где росли малина, крыжовник, белая, чёрная и красная смородина. Мы помогали собирать урожай, потом он всегда угощал нас сладким пирогом (пёк сам!). Он жил бобылём, никогда не женился.

Александр Александрович был высокообразованным человеком. Он прекрасно владел скрипкой, устраивал нам концерты. Из клавишных инструментов у него была фисгармония. У него были частные ученики. А в старости в школе преподавал уроки пения.

В селе Воздвиженское жили 3 сестры его мамы: Мария Ивановна (в замужестве Ратькова), Софья Ивановна и Серафима Ивановна Беляевы — они замуж не выходили. Тетя Сима раньше служила акушеркой, а Мария и Софья — учителями. Я застала тетю Соню и тётю Симу; тётя Сима в возрасте 94 лет доживала в доме дяди Сани, за ней ухаживала племянница – дочь Марии Ивановны. Тетя Сима много рассказывала о своей молодости, о том, как в возрасте 17 лет они с тётей Соней были паломниками в Иерусалиме; и она подарила мне 2 памятные вещи — иконку Николай Чудотворец на эмали и коробочку с травой Святой земли.

Племянница дяди Сани (дочь его сестры Анны) Галина Вячеславовна переехала в город Плёс и забрала с собой свою маму. А сестра Лидия продолжала жить с дядей Саней (со своим братом). Он уже был согласен переехать в Плёс, он ездил, ему там очень понравилось, но смерть оборвала его жизнь. А тетя Галя забрала тётю Лиду в Плёс, дом дяди Сани продали.

Тётя Лида рассказывала нам о смешных ситуациях, которые случались с дядей Саней. Он был страстный рыболов. Ни разу не летал на самолете. И впервые полетел на рыбалку на «кукурузнике», но, когда прилетел на место, оказалось, что спиннинг остался на аэродроме в Островском. Дядя Саня часто навещал тётю Лиду в Путанках, шёл пешком 12 км от Островского и однажды решил приобрести велосипед. Проехав небольшое расстояние, он упал и больше сесть на велосипед не сумел, и почти 12 км вёз его радом с собой. Тётя Лида смеялась, что обратно он его не взял и велосипед хранился в Путанках. В Плёсе мы виделись с тётей Лидой, когда ей было 98 лет, мы с мужем плавали на теплоходе и заехали к ней. Она повела нас в сад у дома, открыла калитку и легко перепрыгнула через доску, поставленную как преграду для кур, мы с мужем с трудом перешагнули этот барьер.

Наверное это всё, что я могла восстановить в памяти. Добавлю только, что дядя Саня, внешне суровый и немногословный, был очень добрым и светлым человеком.

Дядя Саня навещал маршала в Москве, когда тот лежал в госпитале.

————————————————

[*] Эмилия Алексеевна Егорова, урожд. Пазухина, родилась в 1934 г. в Семёновском-Лапотном. Окончив 7 классов местной школы, поступила в Кинешемскую акушерско-фельдшерскую школу, по окончании которой недолго жила и работала в Германии. Возвратившись на родину, поселилась в Горьком, окончила мединститут и 25 лет проработала в НИИ травматологии и ортопедии, где заведовала отделением восстановительного лечения. Врач высшей категории, Отличник здравоохранения. Живёт в Нижнем Новгороде.

[1] В Седельницкой церковно-приходской школе А. А. Лебедев преподавал и другие предметы. (Прим. публ.).

[2] Из «Родословия дворянского рода Пазухиных», составленного А. А. Григоровым:

Усадьба Воздвиженское находилась в Клеванцовской волости Кинешемского уезда и стояла на реке Корбе; ныне это территория Островского района. (Прим. публ.).

[3] Умер А. А. Нарышкин в Сибири в ссылке. Когда моя мама уехала в Ярославль к сыну Юрию, она встретила Лидию Николаевну (жену Нарышкина) на рынке. Л. Н. Нарышкина вернулась из Сибири с сыном, и они жили в Ярославле в бедности, в полуподвальном помещении. Мама им помогала. (Прим. автора).

Из письма Г. В. Брезгиной от 19 июля 2013 г.

Здравствуйте, Антонина Васильевна!

Сегодня я <…> разбиралась с Александрами Лебедевыми.

В Адрес-календаре по Нерехтскому уезду за 1911 год, стр. 260:

«Седельницкая второклассная (мужская) в д. Седельницах (г. Нерехта) образцовая школа. Законоуч. свящ. Василий Соловьев, учит.: Александр Лебедев, Сергей Соловьев, Сергей Комаровский (при образцовой) учит. Гавриил Гортов и помощн. учит. Николай Чижов».

Выпускники семинарии Александры Лебедевы:

— 1902 год — 1 отделение во 2-м разряде. (Чей сын, мне не известно. — Г.Б.).

— 1904 год — 2 отделение в 1-м разряде (тоже).

— 1905 год — двое:

1-й — священник в селе Покровское, что на Письме (отчество — Александрович). По словам Андрея М. (который обратился ко мне), — служил до 1940 года (и по сост. на 1911 г. — Г.Б.).

2-й — священник на погосте Малышево Костромского уезда (и по сост. на 1911г. — Г.Б.).

Скорее всего, «Ваш» Александр Александрович Лебедев окончил КДС [*] в 1902 или 1904 годах, а скорее всего — в 1904 г. (в 1967 г. — 85 лет; в 1904 г. — 22 года, средний возраст выпускников семинарии). Учителями церковно-приходских школ были, как правило, выпускники семинарии.

О его отце.

Александр Васильевич Лебедев (1855—56 г.р. — ок. июнь 1899 г.) — сын священника. Окончил КДС. С 1878 г. священник Христорождественской церкви села Борисоглебское Юрьевецкого уезда.

Из документа (Ф-130, оп. 1, дело 3274, лист 5: Журнал Костромской духовной консистории за 1894 год):

«Справка.

Христорождественской церкви села Борисоглебского священник Александр Лебедев, 38 лет. Сын священника, студент семинарии. 30 авг. 1878 г. рукоположен во священника к сей церкви, с 25 сент. 1878 г. состоял законоучителем в начальном народном училище. В 1886 г. 27 мая награждён набедренником. 5 апреля 1892 г. за усердную службу и доброе поведение преподано благословение Его Преосвященства. Поведения отлично-хорошего. Судим и штрафован не был».

К сожалению, не смотрела клировые ведомости этой церкви. Но по выпискам из КЕВ [**], такие сведения о семье:

в 1907 г. вдове Лидии назначено единовременное пособие 70 руб. от Святейшего Синода (КЕВ № 1 от 01.01.1908 г.);

в том же 1907 г. дочери (Лидия — 16 лет и Елена — 15 лет) получили пособие 20 руб. от Епархиального Попечительства о бедных духовного звания (назначено с июня 1899 г.) (КЕВ № 1—2 от 15.01.1909 г.).

Улица Маршала Новикова в Костроме

————————————————

[*] КДС — Костромская духовная семинария.
[**] КЕВ — Костромские епархиальные ведомости.

Из «Новомирского дневника» А.И. Кондратовича

 27/X – 68 г.

Пришел с сыном[1] Главный Маршал авиации Александр Александрович Новиков. Передвигается как-то боком: полупарализован[2]. Оказался небольшого росточка, по крайней мере в сравнении с рослым ухоженным сыном. Одна рука совсем не действует. Сын снял с него пальто, он уселся с помощью палочки в кресло. Я спросил его о здоровье, и он, как это делают совсем простые люди, махнул рукой: «Эх!» Потом он часто так махал с этим «Эх!» — горестным и безнадежным, дескать, теперь уже ничего не поделаешь. «Эх! Теперь-то лучше, начал говорить, а то ведь не говорил. Плохо было. Эх!» Но говорил с трудом, подбирал слова и трудно их выговаривал, хотя чувствуется: в полном разуме.

Поговорили о том о сем, потом о рукописи. Не столько пожаловался, сколько сообщил: «Я-то о Сталине вычеркнул, немножко оставил. Нельзя ведь, эх! Я понимаю. А у меня написано. Я отложил. Лет через двадцать пять — тридцать напечатают».— «Да может, и раньше»,— заметил я. «Нет, пока все не перемрут»,— сказал он. «Да ведь не только в этом дело,— ответил я,— а основная-то причина — политическая». Он непонимающе взглянул на меня, потом вроде согласился. Но снова сказал, что, пока люди живут со своими самолюбиями, печатать и писать о них трудно[3].

— Вот и у Жукова книгу не печатают. Он лежит в Барвихе, почувствовал снова себя хуже. А я-то ведь Жукова хорошо знаю, мы вместе с ним все время работали. Зря его тогда сняли, зря, но что говорить, эх!

Старик все понимает и, заговорив о Штеменко, сказал, что книгу ему поручили написать. Может быть, это и не так, сам Штеменко постарался, но то, что раньше называлось социальным заказом, явно было… Заметил о воспоминаниях Мерецкова: «Тиража-то двести тысяч. Эх! А за что? У него три года назад был напечатан кусок из этих воспоминаний, и там было о Сталине правильно написано. А теперь этого куска нет. Вот и дали двести тысяч, эх!»[4]

Когда я сказал что-то о том, что Сталин был грозен, он посмотрел на меня расширившимися глазами и покачал головой: «Ох, ох, грозен». И опять по-деревенски махнул рукой, мол, что тут и говорить, грознее и страшнее не было.

Прощались долго. Сын одевал его. Он говорил комплименты: «Я ведь почему в ваш журнал пришел. Потому что вы лучший журнал. Вы честно пишете. И Твардовского я уважаю, он очень серьезный человек».

Когда он ушел, я долго не мог отойти от этого впечатления раздавленной гордости, мощи, маршальской мощи. Ничего не осталось. И только честность, совестливость, которая была и осталась.

/Маршал А. А. Новиков при Сталине был посажен. Вскоре после войны. [5] Тогда толковые военные Сталину уже не были нужны, — были отчасти опасны, когда они все вместе. И Жуков был отстранен, и Конев сослан в Прикарпатский военный округ. Рокоссовский с почетом в Польшу, где стал польским гражданином и министром (слежка за ним еще больше, зависимость от Москвы невероятная, больше, чем у Конева в его Львове). А некоторых, как Новикова, Сталин упрятал тюрьму. Там он пробыл несколько лет. Наверно, это были годы, позволившие бывшему маршалу, командующему всей авиацией во время войны, многое понять. По крайней мере в Сталине. В его воспоминаниях немало точных фактов. Зловещий образ Генералиссимуса. Но эти воспоминания обречены на долгое молчание./[6]

_____________________________

[1] Вероятно, старший сын А.А. Новикова – младший, Игорь, умер, предположительно, в 1930-е гг.

[2] В 1966 году А.А. Новиков перенёс тяжёлый инсульт.

[3] Воспоминания А.А. Новикова «В небе Ленинграда. Записки командующего авиацией» вышли в 1970 году в Москве в издательстве «Наука». «Зловещий образ Генералиссимуса» – как напишет А.И. Кондратович в 1970- х годах – в них отсутствовал.

[4] «Воспоминания и размышления» Г.К. Жукова вышли в 1969 году. Имеются в виду воспоминания Штеменко С.М. «Генеральный штаб в годы войны», вышедшие в 2-х книгах в 1968 году. Воспоминания Маршала Советского Союза К.А. Мерецкова «На службе народу» вышли в 1968 году.

[5] 11 мая 1946 года А.А. Новиков приговорён к 5 годам лишения свободы (20 мая лишён воинского звания и всех наград), освобождён из заключения 12 февраля 1952 года, проведя в застенках 7 месяцев сверх определенных судом 5-ти лет.

[6] «В 1971–1975 годах Кондратович, перечитав “новомирский дневник”, решил кое-что в нём объяснить. (…) Так в дневник вошли воспоминания (выделенные скобками и шрифтом), ничуть не нарушив его основной драматический сюжет». (Дедков И.А. Поддержание костра // Кондратович А.И. Новомирский дневник (1967–1970). – М., 1991. – С. 6).

Кондратович А.И. Новомирский дневник (1967–1970). – М., 1991. – С. 310–312.

Публикация А.В. Соловьёвой

← живая память