С опозданием пришла весть: умер дядя Миша, главный защитник и радетель за судьбу старого железнодорожного вокзала на улице Московской. Так и не исполнилась самая заветная его мечта о создании в этом историческом здании музея железной дороги.
«Я – шофёр, у меня есть инициатива»
Они были соседями – вокзал и дядя Миша, Михаил Иосифович Анисимов. Оба с улицы Московской в старом костромском Заволжье. Отправляясь на работу, он каждый раз проходил мимо необычайно красивого деревянного здания. Вот так и родилась у него идея – сделать из бывшего вокзала музей трудовой славы железнодорожников. Сам дядя Миша работал шофёром на заводе «Строммашина». Бывший детдомовец, он знал про сиротство всё, и ему всегда хотелось помогать детворе. А ещё он очень уважал труд железнодорожников, который был на его глазах, и никак не мог смириться с тем, что незаслуженно пропадёт славная история железной дороги в Костроме.
Кто из костромских школьников знает, что торжественное открытие движения по Ярославской-Костромской дороге состоялось 17 декабря 1887 года? И взрослые-то не скажут. А ведь именно к тому времени и был построен красавец вокзал. Народ им любовался – не было в округе строения красивее. Разве что храмы. Кирпичная узорчатая средина и деревянные крылья, декорированные в русском стиле. Привокзальная площадь была вымощена брусчаткой. Она и сейчас сохранилась, и камни эти помнят солдатские сапоги костромских мужчин, отправлявшихся на Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную. Вокзал выполнял свое прямое предназначение до тех пор, пока в 1932 году не был построен железнодорожный мост через Волгу. На левой стороне возвели новый вокзал в стиле конструктивизма, а из старого заволжского сделали многоквартирный дом с удобствами на улице.
Идею с музеем в одном из крыльев бывшего вокзала Михаил Иосифович начал «пробивать» ещё в начале восьмидесятых. Ходил в райком партии, в райисполком, к комсомольскому начальству, по редакциям. «Кто ты такой, дядя?» – спрашивали его. Отвечал: «Шофёр, у меня есть инициатива». Он уже тогда понимал, что пройдёт какое-то время и собирать будет нечего. Всё окажется на помойках. А тогда у старожилов района в домах ещё хранились фотографии, форменная железнодорожная одежда и прочая профессиональная атрибутика, а главное – ещё можно было записать воспоминания трудового народа. Он даже насчёт паровоза договорился – обещали пригнать, если потребуется. Музей в его замыслах был не обычным, а как бы сейчас сказали, интерактивным. На его базе он планировал заняться с местными мальчишками техническим творчеством, вместе с ними восстанавливать старую технику. Чтоб не болтались они без дела, да не курили по подвалам. Тем более что в окрестностях ничего подобного для ребятни не было, да и нет по сей день. Пытался найти единомышленников и в ДОСААФ, и в руководстве железнодорожной станции Кострома–Старая. Начальником последней был Алексей Аркадьевич Белобородов, и он планы Анисимова одобрил. «Дело нужное, – говорил он, — провинциальный Буй имеет свой музей железной дороги, а мы – нет. Материалов для музея хватит. Надо, чтоб школьники больше знали о нашей профессии. С кадрами у нас сейчас туго, берём людей без специальности. Думаю, и с паровозом для музея проблемы не будет, пригоним». Цитирую Алексея Аркадьевича не по памяти. Тот давний разговор с ним записан у меня в блокноте. А вот председатель Димитровского райисполкома не обнадеживал. Мол, местные Советы раздевать уже некуда, а в условиях хозрасчета и самофинансирования никаких рычагов заставить предприятия помогать с устройством музея у них нет.
Надеялся до последнего
Вовсю шла перестройка, а потом грянули «лихие девяностые», и дядю Мишу уже просто никто не слушал. Он старел, но частенько заходил покалякать к владельцу антикварного частного заведения, расположившегося в кирпичной части вокзала.
Два года назад, когда жильцы «вокзальных» квартир, попавшие в программу расселения из ветхого жилья, с радостью переехали по новым адресам, начался разор вокзала. В левом его крыле устроили притон бомжи, наркоманы и пьяницы. Были выбиты окна и двери, содраны наличники. А в прошлом году предприимчивые людишки сдали на металлолом и железное покрытие крыши. За вандализм в отношении памятника исторического и культурного наследия регионального значения никто не был задержан, и никто не понёс наказания. Если б не частная собственность антиквара и его бдительный досмотр, то деревянные крылья вокзала давно бы полыхнули алым пламенем. И ещё два года назад дядя Миша, перешагнувший девяностолетний рубеж, спрашивал меня: «Не знаешь, к кому теперь идти? Своей-то власти за Волгой нет». Надеялся до последнего… А в нынешнем сентябре дядя Миша неожиданно собрался в Москву – уехал искать правду. В столице он и сходить-то никуда не успел. Старика обобрали и избили где-то на вокзале. В Кострому его доставили благодаря волонтёрам. Умер Михаил Иосифович на улице, не дойдя до своего дома.
Нет вокзала – нет проблем?
И остался вокзал без дяди Миши. Сказать, что бессмысленна и напрасна была вся его кипучая деятельность по реанимации заволжской железнодорожной жемчужины, – несправедливо. Он сделал всё, что ему было по силам. И кому-то из костромичей всё-таки он передал своё душевное беспокойство за судьбу уникального во всех отношениях исторического памятника.
Но старый вокзал пропадает! Речь уже не о музее, здание бы спасти. Инспекция по охране объектов культурного наследия Костромской области формально сделала, что от неё требуется. Дважды выписывала городской администрации предписание о необходимости проведения консервации бывшего железнодорожного вокзала. Ещё в 2017 году. И что с того? Сначала городская власть отвечала, что ведётся поиск потенциальных инвесторов и подготовка сметы на консервацию южного крыла, наиболее пострадавшего от вандалов. Потом говорили, что все работы на памятнике истории и культуры должны проводиться не абы кем, а строителями, имеющими соответствующую лицензию и по специальному проекту, а без всего этого даже гвоздя забить нельзя. Выходит, напрасны и предписания инспекции, и газетные публикации, и боевитость, проявленная активистами регионального отделения Общероссийского народного фронта? Последние сумели озадачить проблемой старого вокзала даже полномочного представителя президента РФ в ЦФО Игоря Щёголева. Во время рабочей поездки в Кострому он вместе с нашим губернатором побывал у погибающего здания. Чиновникам были даны поручения… Почти год прошёл с тех пор! И только осенью так называемая консервация состоялась, а именно – левое крыло огородили металлопрофилем. И всё! Что нужно было по всем здравым соображениям сделать в первую очередь, то не сделано: крыша не закрыта даже рубероидом. А окна по-прежнему зияют пустыми глазницами.
В этом две недели назад убедились участники рейда по проверке консервации, организованном народным фронтом. Приняли участие в нём представители администрации и инспекции по охране объектов культурного наследия. Местные жители, примкнувшие к проверяющим, возмущались, не скрывая эмоций: «Может, специально тянули резину до осенних дождей, чтоб окончательно угробить деревянное здание. Нет вокзала – нет проблем! Без крыши он за год сгниёт! Неужели нельзя было металлопрофиль на крышу пустить, а не на этот филькин забор!» Зато невозмутим был ответ чиновницы из администрации: просто так на крышу никто не полезет, нужен, по крайней мере, месяц для составления сметы…
По следам «горячего» рейда активисты регионального ОНФ направили обращение в прокуратуру с просьбой оценить действия городских властей по сохранению объекта культурного наследия. Вдруг прокурорское предписание окажется более действенным, чем из инспекции по охране объектов культурного наследия.
Фото автора и Николая Суворова.
Р.S. Последние новости со старого вокзала на улице Московской. Забор, защищающий от проникновения вандалов, уже местами повален на землю. Доступ в здание свободный, поскольку проёмы дверей не забиты. Правда, заколочены старыми досками окна второго этажа. Но только с фасада. С задней стороны – все окна распахнуты настежь. На крыше – без перемен.
Костромская народная газета, №45/6 ноября 2019 года
