Оттолкнуться от безнадежности,
Понадеявшись на авось;
Вызов бросивши осторожности,
Коль отчаянье пролилось
Через край
И сосуд терпения
Опрокинут, – живи навзрыд…
Так приходит стихотворение.
И спасает, животворит…

Парфеньевский поэт Ольга Колова никогда не думала, что слух о ней «пойдет по всей Руси великой». Аудитория почитателей ее творчества пусть невелика, но есть во многих российских городах, больших и малых. А недавно пришла весть, что стихи нашей землячки готовы к публикации в заокеанском Чикаго. …Что ни говори о самоценности поэтических строк, на каждой из них свет судьбы автора. История жизни Ольги Коловой крепко прошита суровой нитью – недугом, полученным при рождении. Полтора года назад она покинула родной парфеньевский край и проживает теперь в Костроме, в Заволжском доме-интернате.

Комната на двоих. Очень энергичная и на редкость словоохотливая тетя Ида переселилась к другим соседкам, и пока Оля одна. На небольшом столике – современный компьютер. Олино окошко в мир. Увы, подойти к другому окну, за которым романтично падает снег, она не может: уже давно прикована к инвалидной коляске.

Хитрые сочинения

– Оля, помните свое первое стихотворение?

– В пятом классе нам дали задание: написать сочинение в форме басни или сказки. А поскольку я любила рифмованные строки (мама часто мне стихи читала), то взялась за басню «Когда в товарищах согласья нет» на новый лад. И персонажей своих придумала: волк, лиса, медведь. Учительница прочитала мое сочинение в классе, похвалила, но заметила, что в ней не хватает морали. В тетрадке поставила пятерку за содержание и рифму, а четверку – за грамотность и написала «Молодец!». А когда возвращала тетрадку, сказала: «Не бросай это дело». Звали мою любимую учительницу Надежда Борисовна Журова, она работала у нас по распределению. Я последовала совету и стала писать все сочинения в стихах. Тут я хитрила: мне трудно физически было писать длинные тексты. А в стихах все коротко и ясно! Меня все хвалили, так и стала потихоньку рифмовать. Первое стихотворение свое – не по заданию – было про хулиганистую кошку Пышку. «Как начнет она играть, так беды не миновать, то цветок уронит, заскочив на подоконник…» Ну и так далее.

– Все-таки как хорошо, что в сельские школы направляли выпускников пединститута.

– Согласна! Надежда Борисовна всего-то год поработала, а сколько хорошего с ней связано. Только ведь и я вслед за ней и уехала в Кострому – в школу-интернат для детей с нарушением опорно-двигательной системы. Там тоже продолжала писать сочинения в стихах, участвовала в выпуске стенгазеты.

– Я бывала в этом интернате, когда там еще жили надеждой на переезд в новое специализированное здание, которое уже достраивалось в Малышково. Но стройку заморозили, а с ней – надежды.

– Стройку начали через несколько лет после моего окончания школы. Но я слышала о ней в СМИ и болела душой. Загубить такое дело! Это все очень и очень плохо. Потому что детям-инвалидам спускаться с третьего этажа по каменным лестницам – очень тяжело. Правда, сама я тогда еще уверенно ходила на ногах.

– Хорошо вспоминается та школьная пора?

– Двояко. Не нравилась муштра – практически больные дети, а каждый день линейки. Ну, время такое идеологическое было, а меня все это не очень интересовало. Но для здоровья ребят очень много делалось – гимнастика, массаж… Разве на это могла бы рассчитывать в деревне. И хорошо то, что там я научилась самостоятельности.

Мама была частушечницей

– Оля, ваши стихи дышат природой, просто пропитаны ею – небом, лесом, ветром.

– Они и рождались на природе. Уйду гулять – часами бродила в лесах и полях. И вдруг рождаются строки. И я скорей-скорей домой – записать. «Мама, подожди, ничего не говори, а то расплескаю».

– Родные места, наверное, снятся. И вернуться туда хочется…

– Больше хочется вернуться в прошлое, а видеть, как сиротеет родной край, зарастают лесом поля – больно, грустно…

– Оля, в вашей книге «Здесь, в России» прямо-таки россыпь чудных частушек. «Я не буду у товарочки милого отбивать. Может быть, ей не под силушку другого наживать» – здорово!

– Почти весь записанный мной фольклор – это от моей мамы Лидии Михайловны Коловой. Была она частушечницей, сама сочиняла, могла часами петь. И сочиняла как-то легко. Могла сочинять по ходу выступления, прямо на сцене.

Мама тоже с детства писала стихи, и даже публиковалась в «Пионерской правде» в тридцатых годах. А еще выступала школьницей в театре Волкова в Ярославле. Как сохраниться нашим селам и деревням теперь без таких людей!.. Мама посвятила культуре села Матвеево почти тридцать лет. Долго работала в библиотеке, по бездорожью на дальние расстояния носила книги в рюкзаке по деревням! Несколько раз её переводили на должность директора ДК и обратно в библиотеку. Партия велела – и пошла. И парторгом, если не ошибаюсь, была, и председателем сельского совета.

– У вас много поэтических сборников, а в 2010-м вышел краеведческий труд «Село Матвеево» с очерками об истории и людях родного села. Как осилили такое неподъемное дело?

– Да я бы и не взялась, если б меня не уговорили люди, которых очень уважаю. В их числе была и Ирина Тлиф – работник областного архива, изучавшая историю села Матвеево. В дни розановских чтений в районе чуть ли не просила: «Кроме тебя, здесь это никто не сделает». Я отпиралась руками и ногами, год даже не думала об этом, боясь, что с моим нездоровьем не осилить такой большой труд. А потом все-таки устыдилась: если не я, то кто? Да и, право, жалко, что такая богатейшая история пропадает. Ведь пройдет еще десяток-другой лет – и расспрашивать некого будет. А когда впряглась, стало самой интересно выстраивать историческую панораму села. Начинала с первого упоминания Матвеева, писала о становлении советской власти, коллективизации, периоде застоя и реформах 90-х годов. Люди сейчас по-разному относятся к прошлому, поэтому старалась избегать каких-либо суждений, оценок, собственных комментариев.

– Если б у каждого села нашелся свой летописец…

– И если б потомкам захотелось узнать о жизни предков…

– И все эти очерки набирались на этом компьютере?

– Если бы. Тогда у меня был старенький, доставшийся мне после художника Саши Власова. Я была и ему рада, до этого набивала на машинке. А когда купила этот, то чуть не плакала: Боже, сколько же намучилась с тем! По часу ждала, когда экран откроется.

Путешествие стихов в Чикаго

– Кого считаете своим литературным учителем?

– Татьяна Иноземцева первая профессионально оценила мои стихи и «благословила» их на печатание в районной газете. Я благодарна ей за правку, которая чаще шла на пользу моим виршам. Это тоже учеба. Трудно переоценить роль в моей жизни Елены Балашовой. Она появилась очень своевременно, когда я уже понимала, что варюсь в собственном соку. Познакомились на днях литературы в районе и сдружились. У нас близкие судьбы, тематика стихов и мировосприятие. Я тогда только шла к вере в Бога, а она уже была крепкой христианкой. Горжусь дружбой с Владимиром Николаевичем Леоновичем. Вот личность огромного масштаба! Мудрец с живой душой и который не прочь «похулиганить». Когда судьба сводит с человеком столь необъятной культуры, то можно не жалеть об университетах, которые не кончала. А еще мне несказанно повезло, что есть такой человек, как Антонина Васильевна Соловьева. Считаю ее своей благодетельницей. Если б не она, вряд ли бы увидели свет мои книги.

– Как решились на переезд сюда?

– Если б мне кто сказал о доме-интернате еще двадцать лет назад, я бы не поверила. До двадцати пяти я ходила без палочки, а потом взяла ее, чтоб спешащие люди меня не сбили и не гадали, почему женщину пошатывает. Не стало мамы, а здоровье ухудшилось. Не сразу, но надо было принимать это решение.

– Будь ваша воля, поменяли бы судьбу?

– Когда-то в юности у меня, может, и были обиды на жизнь, но не большие, без всякого внутреннего бунта. А сейчас я благодарю Бога за эту болезнь и за такую судьбу. Это мне дано неспроста. Если б была здоровой, то прожила бы жизнь обычной женщины с заботами о семье, детях, доме. И, возможно, прошла бы мимо очень важных вещей, не заметив их. И не было бы у меня такого замечательного круга друзей…

– А что за история с публикацией стихов в Чикаго?

– Тут опять дела благие Елены Балашовой. Благодаря Интернету она познакомилась с поэтом, эссеистом, который в чикагском еженедельнике Reklama ведет раздел «Антология мировой поэзии». Звать его Вадим Молодый, иммигрант из России. Он уже опубликовал стихи Сергея Потехина, которые ему Елена выслала. И вот проявил интерес к моему творчеству. Сейчас общаемся по Интернету, согласовываем правку. Рада ли я? Ну, конечно!

Алевтина Новикова
Фото Т. Пакельщикова (2012 г.)

P. S. Попрощавшись с Ольгой Коловой, я вышла на улицу. Снег падал крупными хлопьями. На крыльце и рядом с ним сидели в инвалидных колясках мужчины и женщины. И, похоже, не спешили спрятаться от этой красоты в помещение. Ольга Колова слишком деликатна, так что просила не затрагивать в публикации бытового свойства ее нынешней жизни. Но ведь и молчать об этом нельзя. Полтора года человек, который нежно любит и чувствует природу, не бывает на свежем воздухе. Все дело в том, что в здании старой постройки не предусмотрены специальные спуски для колясочников со второго этажа, а использование в этих целях лифта запрещено по технике безопасности. О переводе Ольги в комнату на первый этаж хлопотали многие люди, но пока безрезультатно. Сначала в ответ слышали ссылки на текущий ремонт, потом на нехватку младшего персонала на этом этаже. «Для меня все в моем учреждении равны», – строго сказал мне по телефону директор. Меньше всего хотелось бы навредить этими строками Оле. Надеюсь, у тех, кто располагает возможностью сдвинуть проблему с мертвой точки, хватит такта и доброты, чтоб не устраивать ненужное противоборство. Достоевский устами князя Мышкина сказал: «Как можно проходить мимо дерева и не быть счастливым, что видишь его». Наверное, это трудно понять, если видишь его каждый день.

Голос Народа-Кострома. – 2014. – 5 марта. – С. 6.

Из дня сегодняшнего

Поэт Ольга Колова по-прежнему находится в доме-интернате для престарелых и инвалидов. Уже двенадцатый год. Сами понимаете, не частный пансионат: проживающих очень много, а все остальное в дефиците. Острая нехватка санитарок, недостает медперсонала. Тяжелым испытанием стал ковид. От него умерла соседка Оли по комнате. Сама она тоже не раз переболела, но как-то выдюжила. Рассказывает, что в это непростое время ей помогала держаться Ирина, добровольная помощница из Свято-Серафимовской церкви, окормляющей интернат. Навещала каждую неделю, и они подружились.

«Жизнь – когда сижу у компьютера и когда приходят друзья», – говорит Ольга. Остальное — выживание. Четыре года назад из-за ремонта на первом этаже ее переселили на второй, и с тех пор она лишена прогулок, возможности хоть изредка подышать свежим воздухом, полюбоваться деревьями, взглянуть на небо. Удивительно, но факт: в специализированном доме-интернате отсутствует пандусы для спуска со второго этажа (не предусмотрены!), а лифт только грузовой, на котором спускать людей запрещено. И ничего не меняется. Варианты возвращения на первый этаж, что обсуждались некоторое время назад, насколько неподходящи, что лучше оставить все как есть. Единственное утешение – сейчас в соседках у Оли добрейшая Антонина Васильевна, с которой жила вместе прежде. Тем, у кого ходят ноги и работают руки, этого счастья просто не понять.

Отбери у иного человека все, что он имеет, он все равно найдет чем поделиться. Такова Ольга Викторовна Колова. Только часть пальцев ее правой руки не лишена некоторой подвижности, и кажется совершенно невероятным, что она умудряется набирать тексты на своем ноутбуке. Это великий труд. Медленный и ежедневный. За время, прожитое в доме-интернате, ею написаны и изданы ее друзьями следующие книги: «К светлой высоте» (стихотворения), «Александр Невский» (былина), «Агафоны-Рябинники» (стихи), «Сибирская легенда» (Сказание о Байкале, Енисее и Ангаре), «К светлой высоте» (2-е издание, переработанное и дополненное).

Когда с Викторией Нерсесян-Леонович мы побывали у Ольги Викторовны пару недель назад, она набирала по памяти стихотворение, сочиненное ею почти 25 лет назад. Называется «14 августа», а посвящено празднованию Медового Спаса в родной деревне Григорово. «И даль и высь слились в одно, дав ощущение полета, когда подъемлет душу что-то, хоть телу крыльев не дано…». Устыдимся же нашим слабостям, и пожелаем настоящему поэту, чья жизнь проходит в четырех стенах, сил, нечаянных радостей, верных друзей, и если перемен, то только добрых.

Алевтина Новикова
Сентябрь 2023 г.