«Помещичья» жизнь семьи Бурлуцких

Столько друзей, сколько есть у семьи Бурлуцких, хозяев усадьбы «Давыдково», больше нет, наверное, ни у кого в Костроме. На пушкинский праздник к ним приезжает немерено гостей, и все друг с другом накоротке. Но и в обычные будние дни к ним, хуторским жителям, с превеликим удовольствием наведываются многочисленные друзья. По сути своей, это своеобразное паломничество. Как бы ни портила нас цивилизация, все равно тянет к настоящему. К огню в печи, к холодному роднику, к шуму вековых деревьев, к гомону домашней птицы во дворе, к хлебосольному гостеприимству, к неспешной беседе или горячим спорам с умными непраздными людьми.

Все это как раз находишь в Давыдкове.

Во дворе хлопочут забавные индоутки, вислоухий ласковый пес не облаял даже для порядка, скромный одноэтажный домик, утопающий в цветниках, рядом великанша-лиственница. Удивительно осознавать, что более ста лет назад она была посажена руками родственников Александра Сергеевича Пушкина. А вот количество деревьев, посаженных за жизнь нынешним владельцем усадьбы, можно измерять гектарами. Еще бы, Александр Михайлович, уроженец казацкого роду-племени из Краснодарского края — профессиональный специалист леса. Вместе с супругой Антониной Павловной (преподаватель немецкого языка, освоившая лесное дело) немало поколесили по стране, работали в лесничествах и заповедниках на Урале, Кавказе, в Башкирии, Карелии. У истоков создания самого северного в нашей стране заповедника «Остров Врангель» стоял именно Александр Бурлуцкий.

Жаль не кучи денег, а идеи

О Бурлуцких в Костроме заговорили задолго до пушкинских праздников в Давыдкове. Поначалу о них узнали как о фермерах, которые помогают детским домам и не дают от ворот поворот обратившимся к ним с просьбой. Что до фермерства, то история вышла такая. Рассказывает Александр Михайлович: «В девяностые годы нам всем вдалбливали в головы, что смысл человеческого существования заключается в двух вещах: обогащении и сексе. Богатство, как известно, досталось немногим, а секс всем. Столь незамысловатые идеи показались мне скучными, и я решил двигать другую идею — фермерскую. Не один, конечно, а всей семьей. Наш сын к тому времени уже был взрослым человеком. И настроение у нас было такое: уж коль фермерство, то не примитивное (типа распахать землю под крыльцо и засеять картошкой), а чтоб всего по полной программе. Только белокочанной капусты выращивали сортов пятнадцать, не считая цветную, брокколи, кольраби. А самое главное — сделали ставку на зеленные культуры. Тридцать наименований! Базилик, кинза, тимьян и т.д., и т.д. Мы ж тогда прикинули, что Кострома рано или поздно станет туристической Меккой, а иностранцы известны как большие любители всяких трав. Однако когда я пошел со своим каталогом по ресторанам Костромы, то понял, как ошиблись в расчетах. Ни в каких изысках, кроме укропа и петрушки, наши рестораторы не нуждались».

Фермерские университеты, пройденные Бурлуцкими, впечатляют. Намаялись с реализацией. Именно в ту пору городские власти прикрыли в Костроме все оптовые базы, где раньше принимали овощи. Мало того, первые заработанные миллионы (а все операции проходили безналичкой) пропали вместе с лопнувшим банком. Тогда Бурлуцкие стали учиться торговать на рынке. Ту «учебу» теперь вспоминают с юмором, а тогда было не до смеха. Сколько трудов ушло на то, чтоб вымыть и просушить картофель (все должно быть цивилизованно!), а костромичи чистую картошку брать отказывались наотрез. Мол, лежать не будет. Когда сын с невесткой вернулись домой с непроданным товаром, Александр Михайлович, употребив крепкое словцо, вывалял картошку в грязи. Отвезли на рынок — махом разошлась. Торговать научились, и что интересно, покупатель со временем оценил и их большой ассортимент. Оказывается, удобно! Все разом можно было купить у Бурлуцких — овощи, травы, молоко, творог, масло. Какими трудами давались урожаи и содержание подворья (коровы, козы, овцы, свиньи, лошадь, кролики, птица) — и вспоминать страшновато. Уже несколько лет, как обитатели «Давыдкова» свернули свой бизнес. И пусть причина в семейных обстоятельствах, но старший Бурлуцкий убежден: по большому счету, в развитии фермерства рулившие страной не были заинтересованы. Иначе бы не душили самыми невероятными налогами и не «закатывали» бумажной отчетностью. А жаль Александру Михайловичу не кучи денег, привозимой с рынка, а идеи, за которую так долго бились.

Как усадьбу возрождали

Между прочим, в Кострому Бурлуцкие ехали совсем к другому «гению места». Надеялись найти следы Николая Львова, екатерининского вельможи, первого специалиста в России по садово-парковой культуре. Но оказалось, что в Василёве некогда обитали совсем другие Львовы. Зато нашли Пушкиных! И вот уже почти четверть века живут в исторической усадьбе. И вовсе не по-помещичьи.

Выкошенные лужайки, тропинки с указательными знаками для экскурсантов (по одной дойдешь до пушкинского родникового источника, по другой — к бобровой плотине, а еще третья приведет к барскому пруду), вековые деревья, соседствующие с юнцами-саженцами, клумбы, скамейки — все радует глаз и будит поэтическое настроение. Однако два десятка лет назад здесь хозяйничала запредельная проза. Ничто не напоминало о дворянском гнезде. Трехэтажный барский дом с колоннами еще в пятидесятые годы прошлого столетия был разобран, деревянная часть куда-то увезена, а каменный остов взорвали военные в период строительства ракетных шахт. Впоследствии на территории усадьбы располагалось лесничество, рубили даже срубы. Бурлуцкие еще застали вагончик на берегу пруда, где обитали лесозаготовители. Не утруждая себя, мужички весь мусор сбрасывали в исторический водоем.

Хорошо, что усадьба (то, что от нее осталось) оказалась в руках настоящих тружеников, к тому же имеющих громадный опыт работы в лесных заповедниках. Будь Бурлуцкие только романтиками-энтузиастами, давно бы отказались от своих замыслов. Сколько убрано бурелома, сколько поднято со дна пруда банок консервных и прочего «культурного слоя» (специальные рыбацкие сапоги «по шею» пришлось покупать), сколько техники нанимали… Иной бы новый русский построил себе здесь крутой особняк, а Бурлуцкие довольствуются двумя небольшими домами: один — времен лесничества, другой построен своими руками для семьи сына. Мой вопрос насчет восстановления барского строения с колоннами оказался заезженным, но полезным. Александр Михайлович: «Когда меня об этом не раз пытали другие журналисты, я отвечал в том духе, что, если когда-нибудь до безобразия разбогатею… Может, и восстановит еще кто-нибудь, да только не при нашей жизни, а мы же возрождаем не усадьбу как таковую, а дух усадьбы. В чем он заключался? Не только в повседневных заботах, а прежде всего в общении. Раньше хозяева по-соседски общались с обитателями других усадеб, а у нас «по-соседски» есть Кострома, где живут Эмиль Очагавия, Вячеслав Гостищев, Наталия Суслова и еще много других замечательных людей. А еще есть Кологрив, откуда иногда наведывается к нам Владимир Леонович. Он как-то провел у нас целых полгода и сложил своими руками настоящую печь. Дух усадьбы — это радость общения с интересными людьми. И свечи, бывает, зажигаем, и романсы звучат, и фортепиано оживает. Когда здесь бывал Петр Сергеевич, то тоже музицировал».

Прекрасен наш союз

Петр Сергеевич — потомок тех Пушкиных, которым принадлежало Давыдково. Его отец покинул родовое поместье в двадцатые годы и, как оказалось, навсегда. Знакомство с Петром Пушкиным получилось с сюрпризом. Бурлуцкие тогда еще только начинали фермерствовать. «Вижу: к нашему дому идет мужчина с портфелем. Спрашивает про пушкинскую усадьбу. Ну, любопытствующему человеку как не рассказать. И лишь когда дошли до споров по какому-то факту из жизни усадьбы, он заметил: “Я, вообще- то, — Пушкин, мои предки здесь жили”. Можете представить мою реакцию. Немая сцена! Уже за вечерним застольем гость признался, что даже не рассчитывал в разоренных пенатах кого-либо встретить. А в Костроме он был со своими студентами из Питера, которые здесь проходили практику на железной дороге. Дальше была переписка, а потом он не раз приезжал на наши пушкинские праздники с женой, бывали и его взрослые сыновья со своими семьями. Разные люди, но в каждом чувствуется ответственность за фамилию».

Первый пушкинский праздник в Давыдкове прошел в 1999-м. Двухсотлетний юбилей национального гения страна отпраздновала шумно, вдохновенно. И, как водится, на том успокоилась. А Бурлуцкие с единомышленниками не успокоились. За первым пушкинским праздником последовал второй, третий… Этим летом отвели уже пятнадцатый. По сложившейся традиции, праздник проходит в два этапа, сначала в Василёве, а затем в Давыдкове. Бурлуцкий только рад, что «Василёвская поляна» обретает масштаб народного праздника и ширится круг ее организаторов («Какие у нас подвижники-библиотекари!»). Однако праздник в Давыдкове должен, как и задумано, оставаться более камерным и сохранять атмосферу, которую можно выразить пушкинским «Друзья мои, прекрасен наш союз».

Совсем недавно в имении Бурлуцких гостило «племя врангелевцев». На неделю к ним приезжали друзья по работе в заповеднике на острове Врангеля, с которыми не виделись более тридцати лег. Теперь им есть где встречаться. А еще у депутата местного поселения Александра Бурлуцкого много планов по восстановлению парковой усадьбы и набережной в Василёве. Теперь понятно, почему именно эти строчки Пушкина у него любимые: «О сколько нам открытий чудных готовят просвещенья дух и опыт, сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг».

Алевтина Новикова
Автор первого фото — С. Андреев (2013 г.)

Голос народа-Кострома. — 2013. — (№ 34) 21 августа. — С. 4