О.В. Смурова, доктор исторических наук, профессор КГТУ
«Всякий любитель русской резьбы знает Захарова».
В.Бурнашёв. « Северная пчела». 1834 г.
Богатство костромской земли – леса, поэтому вполне естественно, что проживающий здесь человек, достиг больших умений в обработке дерева. Вероятно, в XVIII–XIX в. возникло такое понятие как «питерщик». Так именовали работников, чаще всего крестьян, которые уходили на заработки во вновь строившийся столичный город – Санкт-Петербург. Существовало и ещё одно понятие, характеризующее данное явление (возможно, более раннее) – отходничество (отходник).
Нередко в источниках и литературе время возникновения отхода на заработки из северо-западных уездов Костромской губернии увязывают с эпохой Петра I. Однако более обстоятельное изучение данного вопроса позволяет предположить, что традиция эта более древняя. Вовсе не случайно, в Указе Петра I от 7 марта 1722 г., где говорилось, что в Петербург должны были прибыть 350 семей в «новопостроенные домы», названы совершенно определенные места набора: «на Тосьме у соли Вычегодской, в Чаранде, в Пошехонье, у соли Галицкой, из Галича и с пригородов» [8]. В указе, по всей видимости, названы местности, мастеровые люди которых, зарекомендовали себя прежде.
Материалы переписей второй пол. XIX в. позволяют составить некоторое представление о количестве костромичей, ходивших в отход на заработки в столицу. Так, по зимней переписи Санкт-Петербурга (10 декабря 1869 г.) – 12.530 человек (крестьян) [5, 118]. Учитывая, что, поскольку преобладал строительный отход, а он был летним, эта цифра значительно ниже летних показателей отходников. Перепись Санкт-Петербурга 1890 г. даёт цифру – 23.296 человек костромичей (среди пришлого крестьянства) [6, 84–85.]. Наконец, по Первой всеобщей переписи населения России 1897 г. – 37.074 человек (уроженцы Костромской губернии, но крестьяне среди них, конечно, преобладали) [10,102–103]. Царская ложа Александринского театра СанктПетербурга. Орнамент ложи – работа В.И. Захарова.
Эти обстоятельства способствовали складыванию в Санкт-Петербурге землячества. В первой половине XIX в., речь пойдёт именно об этом времени, ещё не существовало официально оформленной организации [в 1901 г. было создано Костромское благотворительное общество; 7, 103]. Однако, как показывает исследование, костромичи общались друг с другом, помогали находить заказы, продвигали наиболее талантливых земляков. Причём, сословная принадлежность значения не имела, т.е. дворянство помогало крестьянам и мещанам.
В Костромской губернии строительными специальностями владели, прежде всего, жители северо-западных уездов: Галичского, Солигаличского, Чухломского, а также Макарьевского. Однако в данной статье речь пойдёт об уроженце г. Костромы и не о крестьянине, а о сыне бедного костромского мещанина [2, 692] – Василии Ивановиче Захарове (следует, однако, иметь в виду, что граница между этими сословиями не столь жёсткая, как может показаться: в течение жизни человек мог не раз поменять сословную принадлежность). Он не был заурядным строителем, сфера, в которой он достиг небывалого мастерства – художественная резьба по дереву.
Точные годы жизни Захарова пока не известны. Исходя из тех дат жизни Захарова В.И., которые приводит в своём очерке современник, Владимир Петрович Бурнашёв, родился Василий возможно в 1787 г. или в последнее десятилетие XVIII в. Ориентировочно годы жизни: к. XVIII в.– первая пол. XIX в. [2, 692; 9, 245]. Начинал свою трудовую деятельность в торговой лавке отца в Костроме. К неудовольствию отца сын не питал тяги к торговой деятельности и в рабочее время часто отвлекался на занятия, которые в глазах родителя не имели цены и рассматривались как баловство – мальчик рисовал, чертил, занимался резьбой по дереву. К счастью тяга Василия к этим занятиям была замечена неким резчиком Новиковым. В 12 лет он стал его учеником. И буквально спустя 3 года сделался подмастерьем и исполнил большую часть иконостаса одной сельской церкви. Тяга к совершенствованию своего мастерства влекла его в столицу [2, 692]. В 1810 г., получив родительское благословление и 25 рублей денег на дорогу, Василий прибыл в Санкт-Петербург, рассчитывая на поддержку богатого дяди, который торговал в каретном ряду. Однако к тому времени дела дяди, видимо, пришли в расстройство, поэтому помочь племяннику он не имел возможности. Спустя какое-то время Василий поступил на работу к резчику Силантьеву (30 руб. в месяц). Похоже, в это время его известность растёт стремительно, он переходит от одного мастера к другому. После Силантьева он оказался в мастерской немецкого резчика, который предложил мастеровитому костромичу более высокое вознаграждение за работу – 50 рублей. Затем Василий был замечен опятьтаки немецким мастером резьбы по дереву, Шейбом. И вот от него Захаров получил заказ очень значимый – изготовление деревянной модели решётки Казанского собора по рисункам А. Воронихина. В возрасте 23 лет Захаров снял себе квартиру в доме купцов Таировых. В 1817 г. – Василий Иванович женился.
В период с 1821 по 1822 гг. временно жил в Костроме. Здесь он продолжал заниматься любимым делом, в том числе работал над «Соборными иконостасами» [2, 692]. В частности, участвовал в исполнении иконостасов в Троицком соборе (Ипатьевский монастырь) и Богоявленском соборе (Богоявленский монастырь) [9, 245]. «Он вздумал было сделать деревянного большого орла для аптеки, за которого, однако, костромской аптекарь давал только 100 рублей, а Гражданский Губернатор для украшения фасада присутственных мест, полтораста рублей» [2, 692]. Захаров не пожелал отдать изделие за такие деньги и отвёз его в Санкт-Петербург.«Орёл этот ныне находится на аптеке Голингера на Невском проспекте за Аничковым мостом и Литейною, в доме Шредера», – писал В. Бурнашёв в 1834 г. [2, 692].
Знаменательным в жизни Василия Ивановича Захарова стал 1823 г. Костромской дворянин (родился в ус. Ефремово Галичского уезда Костромской губ.), издатель «Отечественных записок», создатель «Русского музеума», Павел Петрович Свиньин отыскал в Ропшинском дворце поломанное трюмо, предположительно работы самого Петра Великого. Это трюмо он пожелал починить. По поручению Павла Петровича Свиньина и рекомендации известного механика Соболева [11, все они были костромичами] Захаров произвёл ремонт трюмо. Свиньин остался доволен работою и, по своему обыкновению, с жаром принялся за пропаганду открытого им гения-самородка из русских мещан. Благодаря рекомендациям Свиньина, Василий Иванович стал получать большие заказы.
Вместе с известными в то время в Санкт-Петербурге Тарасовыми, также выходцами из Костромской губ. [12], Захаров работал над оформлением интерьеров Михайловского дворца, в частности по рисункам К.Росси им были изготовлены канделябры. Известны и другие работы Василия Ивановича Захарова: кафедра в Преображенском соборе, иконостас для собора Воскресения Христа в Смольном институте, орнамент для царской ложи в Александринском театре, рамы для портретов в Военной галерее Зимнего дворца, все резные работы в Михайловском театре, резьба в комнатах дворца Коттедж в парке Александрия близ Петергофа, интерьеры Зимнего дворца, рамы и трон для палат Сената в Санкт-Петербурге, украшения для погребального катафалка Александра I, иконостас для церкви Воспитательного дома в Петербурге (ныне – одно из зданий Государственного педагогического университета им. А.И. Герцена) и многое другое [1, 688]. Это перечисление – свидетельство того, что Захаров был очень востребован в столице. «Ныне почти ни к кому другому хорошие архитекторы не обращаются для орнаментов, как именно к Захарову: он один умеет выполнить и понять их мысли; он один доводит работу до той чистоты, которой требует строгий вкус» [1, 688].
В.И. Захаров не раз получал письменную признательность архитекторов Стасова, Росси, Монферрана и Брюллова. В.Бурнашёв пишет: «Мы видели у него все эти аттестаты» [1, 688]. Всего Захаров имел пять аттестатов от разных ведомств и лиц [4, 247]. В 1835 г. Захаров подал прошение в Академию Художеств о присвоении ему звания свободного художника, приложив «резные из дубового дерева две цветные резные штуки» [4, 247]. В 1838 г. получил от Академии Художеств звание свободного художника за скульптурные деревянные работы из дерева – «Собака, кормящая щенят» и «Крестьянин, прицеливающийся бабкою» [3, ч.II, 264]. На 5-й выставке российских мануфактурных изделий 1839 г. за «вырезанный под руководством доктора Буяльского из дерева слуховой орган», т. е. разборную модель уха, Захаров получил большую серебряную медаль. Эта модель приводила в восторг посетителей выставки, находивших ее образцом резьбы [9, 245].
Бурнашёв в 1834 г. писал о мастерской Захарова: «Приятно видеть этого человека в его мастерской, где человек 15 молодых работников, отменно его уважающих, окружают своего мастера и слушают его наставления и замечания: кажется, отец с многочисленным семейством трудится над делом искусства и вкуса» [2, 691]. Здесь же работал и сын Захарова.
Знакомство с биографией нашего земляка позволяет проникнуть в межсословную коммуникативную историю XIX в., а также понять процесс обмена традициями между столицей и провинцией и объяснить феномен европейского, но русского города Санкт-Петербурга, в образе которого мы наблюдаем удивительный гармоничный сплав традиций.
Примечания
1. В. Бурнашёв. Рещик Василий Захаров//Северная пчела (СПб.). 1.08.1834. С. 687-688.
2. В. Бурнашёв. Рещик Василий Захаров//Северная пчела (СПб.). 2.08.1834. С. 691-692.
3. Кондаков С.Н. Юбилейный справочник Императорской Академии Художеств. 1764–1914/Сост. С.Н. Кондаков. СПб., 1914-1915. Ч. II.
4. Пронина И.А. Декоративное искусство в Академии художеств: Из истории русской художественной школы XVIII- первой половины XIX вв. М., 1983.
5. Санкт-Петербург по переписи 10 декабря 1869 г. Вып.I. СПб., 1872.
6. Санкт-Петербург по переписи 1890 г. Ч. I. Вып. 1.
7. Смурова О.В. Между городом и деревней (образ жизни крестьянина отходника во второй половине XIX – начале XX вв.). Кострома, 2009.
8. Указ Петра I «О плотниках на Охту» от 7 марта 1722 года // СКМ (Солигаличский краеведческий музей; Костромская область). — .
9. Художники народов СССР XI–XX вв. Биобиблиогрфический словарь. Т. IV. Кн. 1//Издатель – Ю.А. Быстров. СПб., 2002.
10. Юхнева Н.В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Л., 1984 ; выборка из таблицы – О.С.
11. Соболев Кирилл Васильевич – известный мебельщик и изобретатель первой пол. XIX в. Ориентировочно родился около 1770 г. в семье крепостного крестьянина (помещиков Макаровых) в селе Таракунино Чухломского уезда Костромской губ. Год смерти неизвестен.
12. Многочисленный костромской род Тарасовых оставил в памяти петербуржцев немало воспоминаний, конкретных артефактов в столичном пространстве (Тарасовские дома на Фонтанке, Тарасовская улица и проч.). Присутствие Тарасовых в Петербурге прослеживается с XVIII в. Первый, Степан Ларионович Тарасов, из петровских охтенцев. Занимались отделочными работами в дворцах Санкт-Петербурга, имели паркетную фабрику [см. подробнее статью О.В. Смуровой «Охтинские поселяне (к постановке проблемы)//Материалы и исследования. Костромской архитектурно-этнографический и ландшафтный музей-заповедник «КостромДом купцов Таировых. Санкт-Петербург, Миллионная, ская слобода». Кострома, 2010. С. 123-131] .
Художественно-этнографический альманах «Костромская слобода»