В. Леонович (14 июля 5 г.)
Пала Бастилия, срыли тюрьму, но корни остались. «Народ властвует со всей отвратительной властию демокрации». (Пушкин, 1836). Удивительно: из 1793 года виден 1993. В грязь лицом! От этого позора остается беззаконный Мемориал, что прячется в Пресненском квартале неподалеку от Белого дома. Путеводные стрелочки к этому месту аккуратно сдираются милицией с чугунных столбов ограды, за ней что-то спортивное, но в основном пусто.
Выйдя из Кольцевой Краснопресненской, попытайтесь спуститься к Москва-реке и, наткнувшись на эту ограду, обойдите ее справа. Самодельный Мемориал вас остановит…
Наш 93 год – победа ОМОНА над гражданами, которые ходят или стоят. Надо их уложить.
На Пресне живут, не зная, что они – ЛЮДИ МОЕЙ ЖИЗНИ – два поэта одна чета: Владимир Британишский и Наталья Астафьева.
Впрочем – знают. Дарили мне свои книги – и бесценный двухтомник переведенной ими Польской поэзии. Володя – кажется, один из тысячи осоюзенных писателей, переступал порог комнатенки 19а РЕПКОМА, где я иногда сидел над репрессированной литературой. Отец Наташи – польский коммунист, сумевший во время допроса на Лубянке выброситься в окно.
На площади плашмя лежало тело
того, чей дух взлетал за облака…
Так вышвырнули царские войска
на мостовую инструмент Шопена…
Проходят годы, крови не смывая,
а только бередя мою беду.
Когда по этой площади иду –
кипит отцовской кровью мостовая.
Представьте Наташу Астафьеву и Булата Окуджаву на занятиях «Магистрали», представьте, что наш гость – харьковчанин Борис Чичибабин, в бородке, в усах, представьте нашего мэтра Григория Михайловича Левина, прекрасно понимающего, что эти три человека в одном месте и одном моменте, который назвать надо ОТКРОВЕНИЕМ, составляют триединство. Как бы мне назвать моего и нашего УЧИТЕЛЯ? Рыцарь… Да, рыцарь СКВОЗЬ все страхи и все упреки. И напомнить надо благодарные слова Булата: «Без Левина меня бы не было». (И еще раз скривиться гримасой на артистическое хамство другого поэта. «Традиции? Предшественники? Никакого кровесмешения!» Увы, петушиность эта блистательно выродилась в подражательность–себе–любимому, в крах личности и таланта.) До сих пор Пушкин благодарно клонит голову, думая, конечно же, и о предшественниках своих и о современниках. А впрок всем сказано: «Зачем кусать нам грудь кормилицы нашей – или зубки прорезались?» Кому это он написал? Не помню. Но тому, кто позволил себе подшутить над бедным безумцем Батюшковым.
Какое счастье, что у нас есть Пушкин!
… ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ ДЕМОКРАЦИЯ …