Автор: Громенко Е.Н.
БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
Художник, один перед лицом общества, способного в любой момент и по любому поводу обречь его на славу или подвергнуть наказанию молчанием. Есть только одно условие: быть объективным и смелым — произведение искусства в любом обществе, независимо от политической системы, должно отражать правду. Правда — это сама жизнь, а искусство — правда его создателя. Искусство — это процесс взаимообогащающего облика правды зрителя и правды художника, независимо от того, совпадают они или нет.
Общество является великим, если оно не мешает выражению правды художника, какой бы горькой она не была.
Терпимость — это уважение чужой правды и в то же время ее объективная критика.
В искусстве есть никогда не стареющие темы: любовь, смерть, рождение, пути, по которым ему предстоит идти. Высокая задача искусства — отразить вечность, а то, что когда-то было названо «реализмом» — единственной истиной искусства. Мастерство, воображение и высокий художественный уровень, с которым выполнено произведение, заставляют его жить в веках.
Одной фотографией можно сказать больше, чем тысячью слов. Она позволяет дать образ настоящего. Не экономьте на пленке, так как кадры, которые не нужны сейчас, могут пригодиться в дальнейшем.
Какая фотография больше всего удалась? — спрашивают у Освальдо Саласа, — та, что сниму завтра, — отвечает он.
Такое вступление, автор считает необходимым, так как перед тем, как преступить к «описанию» коллекции, важно показать значимость такой фигуры, как ее создатель.
Начало русского публицистического фоторепортажа связано с именем художника-фотографа Максима Петровича Дмитриева. Его творчество было новым шагом вперед по пути реализма, на который стремился вывести свое искусство учитель Дмитриева А.О. Карелин.
М.П. Дмитриев родился в 1858 г. в деревне Повалишино, Тамбовской губернии, в дворовой семье помещика Афонасьева. Ребенком его отдали на воспитание бездетному крестьянину Куприянову в Егорьевский уезд, Рязанской губернии. Здесь он учился в церковно-приходской школе. Недолго, однако, ему довелось жить в довольстве. Куприянов обеднел, и подростку пришлось работать по найму. Четырнадцатилетнего Максима Дмитриева отвозят в Москву, где мать устраивает его в учение к фотографу М. П. Настюкову. Договор был заключен на шесть лет. Ученик занимался чисткой стекол для пластинок, наклейкой портретов, потом ретушью. По воскресеньям он посещал классы рисования Строгановского художественного училища.
В 1874 г. Настюков послал Дмитриева в свой павильон на Нижегородскую ярмарку, где тот несколько дней проработал с Карелиным. Молодой фотограф был радушно встречен художником и, наконец-то, увидел, как фотографическое ремесло в руках настоящего мастера становится искусством. Только через три года связанный договором с Настюковым, Дмитриев в 1877 году поступает на службу в ателье Лейбовского и поселяется на квартире у одного из нижегородских художников, таким образом, попадает в среду любителей искусства. «Знакомство с произведениями лучших писателей, изучение истории искусства, горячие споры о направлениях в живописи — все это заложило такой прочный фундамент жажды знаний в душе молодого человека, — пишет об этой поре жизни Дмитриева его биограф, — что он в течение всей своей дальнейшей жизни всегда интересовался… всем происходящем в мире искусств, науки и технике».1 В 1879 году он получил приглашение Карелина поступить к нему лаборантом. Таким образом, Дмитриев изучал тонкости карелинского мастерства: приспособление подчинятся только одному закону — закону перспективы, чтобы ни одна фигура на групповом снимке не расплывалась; композицию портретов — художник вошел в историю отечественной светописи как основоположник бытового жанра; «карелинские принципы» пользования оптикой — техника съемки в павильоне объективом с добавочными линзами (прием в съемке отдельных участников группы со стороны стены, это позволяло ему «замыкать» группу строя снимок в овале).
7 февраля 1866 г. Дмитриев, получив в канцелярии губернатора разрешение, в Нижнем Новгороде открывает свою фотографию,2 просуществовавшую более сорока лет, до конца 20-х годов XX века.
Профессиональная фотография в 80-ые гг. в Нижнем Новгороде развивается довольно интенсивно. По данным «Памятной книжки Нижегородской губернии на 1889 г.» в городе насчитывалось 6 фотографических заведений, сосредоточенных в районе Большой и Малой Покровки, Осыпной и Варварской улиц. Конкуренция была высока, поэтому перед мастером стояла задача привлечь внимание публики к своему ателье, создать имя, авторитет и уважение в фотографическом мире.
1889 год стал в творческой биографии Дмитриева началом триумфального шествия по фотографическим выставкам самого высокого ранга.
На Всероссийской фотографической выставке в Москве 1889году, приуроченной к пятидесятилетию светописи впервые появилась витрина, до тех пор неизвестного фотографа-волжанина. Знатоков поразило разнообразие жанров: портрет, пейзаж, групповые снимки. Профессионалы в то время как исключение показывали пейзажи и «моментальные» снимки на бытовые сюжеты. Любители, главным образом, фотографировали виды. В снимках новичка явно была видна школа Карелина. Внушительны были виды Нижнего, снятые на пластинке 30×40 см.3
В следующем году М.П. Дмитриев посылает свои портреты на выставку в Одессу и Казань. Высшие награды на Одесской выставке «за позировку в портретах» и в Казани — «за сцены и жанры, мастерски скомпонованные».4 Расхваливая эти стороны творчества, многие справедливо усматривали несомненное влияние карелинской композиции. «Что значит художник-фотограф! Какие виды, как умело, они сняты при выгодном освещении, как хороши его жанры: это просто картины из живых людей, — восторженно писали о работах Карелина в 1890 г., а затем, переходя к Дмитриеву: «именно та же художественность выразилась в его фотографических картинах, вырванных из жиз-ни».5 Была отмечена и новая черта: стремление захватить в поле зрение аппарата человека в труде, в быту. Дмитриев производил искусную съемку в павильоне, добиваясь художественной выразительности в жанровых сценах, но ему было тесно в «стенах», привлекала неприкрашенная жизнь трудового люда, жизнь Нижнего Новгорода и Поволжья. Так, художника интересовала «поэзия края» с ее социальными контрастами и противоречиями.
1 Ермилов Н.Е. &&Полувековой юбилей фотографа М.П.Дмитриева», &&Фотограф&&, 1927г.,№3-4, с.105
2 Дмитриев М.П. Фотографии М., 1996г., с.14
3 Морозов С. Русская художественная фотография М., 1955г., с.91
4 Фотограф-любитель СПб., 1890г., №6, с.24-25
5 Фотограф-любитель СПб., 1890г., №11, с.26
В Нижнем Новгороде был широко представлен весь социальный состав русского общества, включая торговую и промышленную буржуазию, растущий рабочий класс, постепенно выходивший на политическую арену. Промышленный переворот 90-х гг. привел к усилению капиталистической эксплуатации. Интенсивно шло расслоение деревни. Поволжские города наполнялись обнищавшими крестьянами, заполнившими набережные и пристани в надежде заработать мелкие крохи на пропитание, становясь обитателями ночлежек, опускаясь на самое «дно» жестокой и несправедливой жизни. Исчезнувших бурлаков заменили «босяки». Все это не проходило мимо внимательного фотографа-гражданина.
В 1891 г. на Поволжье обрушилось стихийное бедствие. Засуха, сопутствующие ей голод и эпидемии, часто посещали Нижегородский край. Варварское ведение земледелия, истощение почвы, хищническая вырубка лесов — об этих и других причинах засухи говорилось в кругах, с коими был связан Дмитриев.
Неурожай 1891 г. был особенно губителен. Бедствие народа привлекло к Поволжью внимание всей страны. Росло общественное возмущение бездействием властей. Выступления в пользу голодающих, живое участие в налаживание помощи бедствующему крестьянству рассматривалось правящими кругами подчас как проявление «неблагонадежности». Стоит особо отметить, денежные пожертвования Л.Н. Толстого, В.Г. Короленко, и, конечно, М.П. Дмитриева, который не мог остаться в стороне от происходящих событий.
Но этим мастер не ограничился — он объездил с фотоаппаратом наиболее пострадавшие от засухи уезды губернии. Его снимки показывали страшную правду, отражали истинное «лицо» бедствия.
В следующем году в губернии на почве голода разразилась эпидемия холеры и тифа. Фотограф снова совершил поездку.
Дмитриев понимал силу убедительности документального снимка. Он фотографировал виды деревень: вымершими кажутся эти деревни с голыми костяками крыш, солома с которых давно ушла на корм скоту.
Он заходил в избы и фотографировал вповалку лежащих тифозных больных. Снимал жалкие остатки крестьянского стада. Показывал попытки организации помощи: в серии снимков запечатлен самоотверженный труд людей — врачей, сестер милосердия, учителей, отдельных земских деятелей, стремившихся помочь народу в его горе. Снимки Дмитриева, даже предварительно отобранные чиновниками, составляли суровый обвинительный документ против царизма.
То были годы, когда в иллюстрированных журналах появилось автотипия, позволявшая воспроизводить фотографию без перерисовки гравером. Распространялись и фототипические изделия.
Не самые «сильные» снимки из серии Дмитриева попали на страницы изданий (большей частью без указаний автора). К этому времени Дмитриев создал собственную фототипическую мастерскую, в которой и напечатал «альбом сцен» неурожайного 1891-1892 года в Нижегородской губернии.
Открытие мастерской провинциальным фотографом и выпуск альбома, посвященного взволновавшему страну народному бедствию, было заметным событием, тем более что иллюстрированное дело в стране большей частью находилось в руках иностранцев, высказавших мысль о том, что русским предпринимателям не под силу подобное начинание.
С сочувствие отнесся к труду нижегородца «Фотографический ежегодник» П. Дементьева, отметив его немалое значение в искусстве художников-живописцев: «Изображение таких исторических моментов почему-то не послужило темою ни для одной из картин на бывших в последнее время выставках, — не без упрека замечает ежегодник, — между тем фотография делала свое дело и успела правдиво и художественно запечатлеть многое из пережитого в последнюю тяжелую годину неурожая и эпидемий. М.П. Дмитриеву принадлежит немалая заслуга в этом деле»1.
Работа художника была высоко оценена известным критиком Стасовым, он отзывается об этой серии фотографий, как о совершенно новом явлении в искусстве, небывалом ни в Европе, ни в России.
Труд М.П. Дмитриева в «голодный год» можно считать важным этапом в истории русского публицистического репортажа, в развитие которого конечно, тщательно подавлялась правительством.
1892 год принес Дмитриеву не только российское, но и широкое международное признание: золотую медаль ему вручили на Московской выставке, единственному из всех русских экспонентов; на Парижской всемирной фотографической выставке по Художественному отделу профессиональных фотографов он был удостоен также золотой медали; в Сен-Жиле он получил награду Гран-при, а на международной выставке в Брюсселе — Почетный диплом.2
На Парижской выставке он представил работу «Арестанты на строительных работах», чем заслужил «выговор» со стороны графа Ностица И.Г.: «Светописи г. Дмитриева так хороши, но удивляет меня, для чего он послал во Францию светопись, изображавшую арестантов на постройке… Удивляюсь, как г. Дмитриев не избрал другого сюжета. Не доставало ему … выставить ссыльнокаторжных на пути в Сибирь. Теперь, увы, на Руси тоже преобладает реальная школа».3
А в это время фотограф был поглощен работой над разоблачительным материалом — готовился к выходу альбом «Неурожайный 1891-1892 год в Нижегородской губернии». Это целый этап в его художественном творчестве.
Большое число репортажных, сильных своей документальностью снимков, составляли еще одну огромную коллекцию, названную «Волжские типы». Они редко попадали в печать. На страницах журналов преобладали фотографии, отражавшие показную дворцовую жизнь, юбилеи, благотворительную деятельность «августейших особ». Светопись служила интересам правящего класса.
Только в наши дни возможно объективно оценить идейно-общественную направленность труда Дмитриева. Хранящаяся в архиве Нижегородской области богатейшая коллекция негативов — ценное наследство, одинаково интересное и для фотографа, и для историка, и для художника. Здесь и снимки-наброски, и отдельные моменты из жизни нижегородцев, и картины быта Поволжья. Не все работы этой серии отвечают требованиям реалистического искусства. Во многих снимках, отражающих тягостное существование обездоленного крестьянства, и рабочего люда, даны натуралистические подробности, разбивающие цельность образа. Нередко автор пренебрегает композицией, торопясь снять привлекший его типаж, но эта особенность присуща фоторепортажу, так как съемки ведутся не в павильоне, а в условиях повседневной жизни.
Дмитриев снимал жанровые сцены на фоне ландшафта. Такова работа «Рыбаки», помещенная в одном из выпусков изданного фотографом фототипического «Альбома Нижнего Поволжья»: возле развешанных сетей сняты сидящие у чугунка с ухой волжские рыбаки подстриженными «под горшок», выцветшими от солнца волосами, в домотканых рубахах.
1 &&Фотографический ежегодник&& СПб.,1894г., с.267
2 &&Нижегородский листок&& 1893г., авг.
3 Фотограф-любитель &&Письмо из Парижа&&, СПб., 1892г., №9, с.342-345
Многие из фотографий Дмитриева воспринимаются как иллюстрации к произведениям А.М. Горького. В 1902 г. Московский Художественный театр готовил к постановке пьесу «На дне». Горький просил прислать в Москву снимки «босяков», странников.1 И вот мы видим снимок: перед нами Сатин — не нужны ни грим, ни костюм, ни декорации — у стены ночлежного дома стоит живой персонаж горьковской пьесы. Фотографии странников: в армяках, с котомками за плечами, с кружками; здесь можно найти и некрасовского Власа и горьковского Луку.
Неутомимый фотограф снимал крестьян, цыган и цыганок, своих посетителей во время беседы, схватывая их живые жесты и характерное выражение лица.
Разглядывая снимки волжских городов, как будто окунаешься в их бурлящую жизнь. Вот двадцать-тридцать сгорбленных, пестро одетых людей в залатанных рубахах, лаптях тянут канат. На барже, надрываясь, другие крутят тяжелый ворот и наглядно показано, как нелегко им это дается; а позади, на фоне, видна фигура «хозяина» или приказчика в длинном сюртуке и высоком картузе, довольного собой и своим положением, он же зря смотрит, как бы «сверху», расставляя тем самым всех на свои места.
Перед нами снимки волжских пристаней. Фотографии рабочих, грузчиков: они катят бочки по мосткам, несут на спине тяжелую кладь. Но они так близки автору, поэтому, именно на них, он тратит драгоценную пленку.
Своеобразным итогом первых лет самостоятельной работы в Нижнем Новгороде стало объявление, опубликованное в местной прессе в августе 1893 г.: «Фотограф М. Дмитриев снимает моментально во всякую погоду портреты, группы, виды зданий; продаются снимки волжских видов, типов, сцен, виды Нижнего Новгорода и нижегородский ярмарки 2.
Даже части достигнутого М.П. Дмитриевым — процветающего, доходного предприятия, обширная клиентура во всех слоях общества, громкого имени в русском и зарубежном фотографическом мире — хватило бы с избытком фотографу-коммерсанту, фотографу-ремесленнику. Но фотограф-художник, фотограф-гражданин, каким был Мастер, не мог почивать на лаврах.
Выйдя из недр народа, и теперь, уже зрелым человеком, коснувшись «болей народных» Дмитриев все чаще стал обращаться к жизни трудового люда Нижегородского Поволжья. Отдельные, хотя бы и «живописные» этнографические зарисовки его уже не удовлетворяли. Он приступил к изданию целых тематических циклов, к которым обращался многократно. Понять исключительную значимость Дмитриева не только для краевой, но и общерусской истории вообще, как фото летописца жизни трудового Поволжья без циклов фотографий о бурлаках, сельских торжках, ложкарях -заволжанах, скитожителях, рабочих фабрик и заводов, невозможно.
Глубокий интерес М.П. Дмитриева к отечественной истории и этнографии во многом сформировался благодаря его активному участию в деятельности Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (НГУАК).3 Она была открыта в 1887г., сразу же обозначив направление своей грядущей деятельности: выявление в государственных, монастырских и частных архивах нижегородских документов, публикацию их и введение в научный оборот, создание в Нижнем Новгороде исторического музея. В это время Санкт-Петербургская Академия Художеств только еще начинает сбор данных по истории русской национальной культуры отдельных регионов страны, нередко обращаясь к нижегородской общественности с просьбой прислать всевозможные изобразительные материалы местных памятников: кремлей, храмов, земляных крепостных валов.
1 Морозов С. Русская художественная фотография М., 1955г., с.97
2 Нижегородские новости 1893г. август
3 НГУАК — Нижегородская губернская ученая архивная комиссия(1887-1917гг.) — создана по инициативе Гацисского А.С, объединила исследователей истории нижегородского края, основной задачей ставила сбор документов(подлинников и копий) и их публикацию в особых трудах &&Действия НГУАК&& (издано 18 томов). После 1917 года на базе коллекций и рукописей НГУАК был создан Государственный архив Нижегородской области.
Дмитриев снимал панорамы города с Нижегородским каменным кремлем со стороны водного партера слившихся Волги и Оки, руины башен, неповторимые в своем архитектурно-художественном решение местные церкви. При этом в зависимости от естественного освещения, выбирал наиболее характерные, верхние точки съемки, чтобы передать не только обобщенный образ того или иного здания, его декоративно-художественные особенности, но и объемно-пространственное решение.
Среди представленных фотографом в Санкт-Петербурге работ были по истине русские «картинные» виды: затихла Волга в большом паводковом разливе, не шелохнувшись, стоит, подняв ввысь к небу мощные безлиственные стволы, ветлы. Все замерло в трепетном ожидании весеннего тепла и пробуждения. Лишь пробирающиеся сквозь притопленные кусты по глубоководью лодка рыбарей указывает на присутствие извечного «утра природы» человека.
Но вклад в дело краеведения фотографом не ограничился натурной съемкой. Для музея и публикаций НГУАК он изготавливал репродукции с древних рисунков и литографий, снимал на месте археологические находки Сейминского становища, фиксировал различные этапы реставрации Строгановской церкви. Своими древностями и громкой славой в прошлом Дмитриева манил Макарьевский Желтоводский монастырь, под стенами которого почти два столетия на многих языках шумела знаменитая ярмарка. Но после пожара 1816 г. ярмарку перенесли в Нижний Новгород. НГУАК взяла под свой контроль ремонт архитектурного ансамбля. В 1901-1904 гг. Дмитриев снимал руинные монастыря, гибнувшие фрески XVII века Троицкого собора и только что восстановленное здание трапезной палаты с пристроенной к ней величественной шатровой колокольней.
Местные ежегодные торжки устраивались в крае по многим богатым селам, собиравшим крестьянские товары окрестных районов. Среди них огромное место занимала ежегодная ярмарка в селе Бор, который располагался напротив Нижнего Новгорода, стоит отметить, благоприятные географические условия для успешного экономического развития этого района — на возвышенной береговой линии Волги недалеко от места впадения в нее лесной речки Везломы — связующее звено между древним Нижним и Заволжьем. Здесь, за Волгой, у посадских в древности располагались коржи-покосы, бортные уханья, звериные ловы, домницы для выварки из болотных руд железа, разработки строевого леса, здесь в годы лихолетий они укрывались от неприятеля.
Торг в древней Боровской слободе официально был учрежден в XVIII веке. К 9 маю ежегодно сюда свозились для распродажи: хлеб, домотканые холсты, волжская обувь, железные и глиняные изделия, всевозможная точеная из осины, клена посуда, веретена.
Кроме горшков и крынок здесь во множестве продавались гончарные трубы, емкие корчаги для хранения муки, овощей и ягод. Фотограф подметил главное в этой сельской ярмарке и дал не только панорамные виды торга, но и неповторимую галерею типов заволжан: мужиков, женщин и детей, коренный старообрядцев-киржачей в длиннополых кафтанах и принарядившихся в домотканые расцвеченные шитьем уборы сельских красавиц. Как и в других фотоциклах Дмитриева, трудовая Россия конца XIX века здесь жила напряженной жизнью, гордясь богатством наработанного за долгую зиму крестьянского «зделья», создававшего славу кузнеца, древодела, горшечника, ткача Заволжья. Он не мог не рассказать в своих фотоочерках и о знаменитом на весь мир ложкарном промысле поволжан, в частности о производстве около города Семенова ложек.
Изготовление всевозможной резной и точеной деревянной посуды в лесном Заволжье не только для себя, «про свой обиход», но в первую очередь на продажу, что было здесь обычным делом. Супеси и суглинки «холодный неродатой», земли не давали для прокорма населения собственного хлеба, которого обычно хватало лишь до середины зимы. П.И. Мельников образно подметил «другой на месте заволжанина давно бы с голода помер, но он же не лежебок, человек досужий. Чего земля не дала умением за дело взяться берет… Леса волжанина кормят. Ложки, плошки, чашки точит да красит; ведра, лопаты, весла, лейки — все, что из лесу можно добыть, рук его не минует»1.
Много лет путешествий по селам деревням Заволжья, фотограф создал из отдельных фотозарисовок целую поэму о самобытности таланта и ужасающей нищете мастера ручного дела, вынужденного привлекать к каждодневному изнурительному труду всех членов своей многочисленной семьи. Женщины распиливали древесину, дети «били баклуши» (заготовки для будущих изделий), опытные мастера резали, точили братины и поставцы на удивительно простых лучковых токарных станках. Затем, все это продавалось на сельских торжках купцам-скупщикам на крайне невыгодных для «ручника» условиях.
Огромное место в творчестве Мастера занимает коллекция «Волга от истоков до Твери» — на старых открытках новгородского фотографа-художника. Около 900 открыток с большой выразительностью повествующих о бескрайних просторах Волги, о тяжелом труде волгарей, было сделано Дмитриевым.
В 1894 г. на специально предоставленном ведомством путей сообщения пароходе «Ольга» М.П. Дмитриев совершает поездку по Волге — от Рыбинска до Астрахани. Им было сделано примерно 500 снимков.2 Это — своеобразная летопись Поволжья. И лишь в 1903 г. М.П. Дмитриев завершил свою работу, сфотографировав Волгу от истока до Рыбинска.
1 Мельников П.И. «В лесах «. Кн.1, Горький, 1976г., с.12
2 Тверская старина Тверь., №1-2, 1995г., с.15
НОВЫЕ ИМЕНА