23 октября 5 г.
… За месть врагов и клевету друзей…
Клевета друзей? Какой вздор, думал я, пока именно клевета именно друзей не напомнила мне отчаянные лермонтовские строки. Благодарит Бога с кривой улыбкой за все, за все, но просит, чтобы недолго оставалось благодарить. У Пушкина этого ЯДА не было, а если было чтo, то на бумагу беловика не выливалось. Впрочем… Это стоит диссертации с чтением в сердцах. Сейчас, в пору упадка –
Упадок, где твой Рим? –
в великих сердцах копошатся невеликие режиссеры и авторы римейков и версий – оставаясь диссертантами, не более. Жаль, что по подсказке ревности не избежали этого ни Ахматова, ни Цветаева. Извиняет их только любовь.
Свою клевету посылал мне, увы, бывший друг. Возвращая, ему его же перечеркнутое письмо, впредь запретил ему ко мне писать. Soil ends with friends. ( На том и дружбе конец. ) Извиняет его лишь маразм. Но как в «безумии» Гамлета была СИСТЕМА, так в маразме НН была основа: он признавался, что при виде красоты (нежности, чистоты) у него возникает желание растоптать ее.
Я бы плюнул в красоту –
это извинительно Шаламову, которого 20 лет унижали и оплевывали. И не то что извинительно, а заслуживает какого-то сочувственного и глубокого интереса. Вот – не сломили характера! И плюнуть может умирающий зэк в ту красоту, что красуется на воле и блещет тем золотом, что добыто в колымской речушке, теми алмазами…
И нынче плевка заслуживают обоих полов бесстыдники, особенно мужские особи. Беситесь, беситесь с жиру на ВАШЕЙ свободе, в стране, которую называть НАШЕЙ все труднее. Между мною и вами стена повыше тюремной, но КТО в зоне – вы или я? Я ведь не только я, и не один. Вот – рядом семья Бурлуцких: Александр Михайлович, уже дед, по инерции всей жизни бегает, когда мог бы ходить, и бег начинается с 5-6 утра…
В «Соловецком патерике» меня поразил перечень РАБОТ и обязанностей братии – он был универсален и подробнейше разработан, к чему и обязывала островная жизнь. (Громя монастыри, вместе с ними и Богом разгромили варвары – ТРУД. И продолжали громить и труд и труженика, и до сих пор не остановятся. Басманный суд над Ходорковским – в существе своем – осуждение ТРУЖЕНИКА. Подоснова не только, не столько политическая – сколь глубоко нравственная.
ШКОДА Й ПРАЦИ!).
Последнее письмо от маразматика я порвал после первой строчки, чего никогда не бывало. Всегда было audiatur et altera pars ( Должна быть выслушана и другая сторона ). И до конца аудиатур.
.
Вечером вчера, едва успел прочесть материал «ОДИН В ПОЛЕ» Эльвиры Горюхиной («Новая газета» № 78) – как звонок от нее. И вопрос: какая у вас в Костроме тюрьма? Тюрьма, говорю, роскошная, сам бы сидел, но ведь сажают НЕ ТЕХ. Неуемная ГРАЖДАНКА Горюхина, сама педагог, теперь интересуется тюрьмами. Что такое кавказские войны последнего времени, понять можно из репортажей и статей Г. Бог – как уместно это Имя сию минуту! – Бог давал ей сил, ума, сердца постигать то, чем наполнены эти «региональные конфликты». Они наполнены кровью и слезами, конвертируемыми в твердую валюту политической сволочью всех рангов.
Они наполнены бесчинством оккупантов: откуда взять благородства вооруженным парням расхлябанной армейщины, если эти ребята чувствуют фальшь то «интернационального долга», то «миротворчества», то установления «конституционных норм» жизни, то «войны с терроризмом» средствами террора?
Есть разница между священной войной – и разбоем, нам ли ее не знать?
Статья Горюхиной – про сибирского хуторянина, фермера, одиночку перед лицом враждебных сил нынешней КЛЕПТОКРАТИИ, ненавидящей честный труд. «ОДИН В ПОЛЕ». Виктор Аникеев, бывший афганец. Про Афган – ни слова, такая реакция. Наркотик афганских песен вел парня в дурдом – с этим покончено. По старой советской терминологии Аникеев – кулак. По традиции его надо искоренять. «Формы налоговых деклараций меняются так часто, будто существует бюрократический спецназ, призванный загубить крестьянина…» «Фермер — заложник перекупщиков. – Никогда не видели контору перекупщиков?.. Охрана, кожаные мебеля. Что вы охраняете, если ничего не производите?» «Приезжает перекупщик. Аникеев забивает свиней… 20 рублей за классную свинину (свиньи гуляют в лесу, там и поросятся, мясо нагулянное, не належанное). Такую свинину вам в городе за 200 рублей продадут». Сосед-фермер, не справляясь с хозяйством, хотел передать Виктору свой пай в 17 га. А когда Виктор узнал, во что обходится дарственная, рукой махнул: 200000 рублей. Пусть бурьяном зарастет – никому землю не дадим! Невостребованной земли в России миллионы гектаров. – Кто же хозяин земли?.. Нельзя крестьянина доводить до бунта… Иметь дело с кровью – наше привычное дело, мы ведь скот режем. Это многое определяет в психологии. Почему ОНИ этого не понимают?»
Вот и кровью запахло…
Приглашаю Эльвиру Николаевну в гости, приглашаю к ПОМЕЩИКУ Александру Бурлуцкому.
– С удовольствием приеду!
А звонит: хочет подарить свою книгу о Грузии. (Мы и познакомились, когда я читал в грузинском посольстве, послом был Зураб Абашидзе, сын Ираклия.
– Батоно Зураб, помните, мы были с Межировым у вас в гостях? Сколько Вам было? Лет 10? Я читал стихи в застолье… Как важно ребенку расти среди стихов: вырастают послы своих держав!)
Сказал Горюхиной, что написал письмо президенту Саакашвили – как частное лицо, но лицо особого статуса: ПЕРЕВОДЧИК – он и ДУШЕПРИКАЗЧИК порой… И право имеет без лишних формальностей приезжать в страну своего «оригинала»… В политике я хотел разбудить поэта… Разбудить, напомнить – это удавалось с Зурабом, да и не только с ним. Надо знать грузин…
24 октября 5 г.
Взял билет: автобусом в Москву, цены ползут вверх, ездил за 100, за 200 с лишним, теперь за 300. Езжу каждый раз с нежеланьем, через силу. Теперь вот обещал Гордону – надо ехать. Москва обросла окраинами, как жиром ленивая прожорливая баба. Есть о таких пословица… к сожалению, похабная. Язык ничего не боится, но мы, которые при нем, скованы правилами, нормой, вкусом… Мы как бы взрослые при ребенке, а ребенок – гений.
25 октября 5 г.
День рождения Григория Михайловича Левина, светлая ему память. В один день гости не вмещались, поэтому и 26 число было днем рожденья. Но 25 были старые друзья, 26 помоложе. Дарили книги, Левин мог сказать: живу в книжном шкафу. А с полу поднимался газетный потоп и доходил до колен – это я помню по его полуторной квартире на просп. Вернадского. Сейчас собираются остатки «Магистрали» у Леночки, дочери, унаследовавшей от отца все лучшее. Сына Володю я не любил, он меня тоже. Это была ухудшенная копия, дитя нелюбви, прости меня, Господи. Леночка и отец – слиянье поколений. В. и отец – их раздор. Так что проблема «отцов и детей» во многом надуманна. Отношения скандально-криминальные – внутрисемейные по большей части, но подпитаны и культивированы общей атмосферой ПОБЕЖДАЮЩЕГО ХАМСТВА.
Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять…
Эти хрестоматийные стихи полны достоинства, полны обаяния.
… Избавь тогда нас, добрый гений,
От малодушных укоризн,
От клеветы, от озлоблений
На изменяющую жизнь…
Старческая агрессивность, равно как и старческое заискивание перед молодой силой нас не красит. А красит эта вот тютчевская молитва. Но ведь надо раскрыть книгу, вчитаться… И не сочинять безграмотных и агрессивно-жалких афишек, какие сочиняет ПАРТИЯ ПЕНСИОНЕРОВ. Заклеила все заборы и столбы… Труда стоит соскрести эти озлобленья и малодушные укоризны со стен на главных улицах города.
Хамство побеждающее, накормленное, одетое и вооруженное – но так ли надо ему противостоять?
Извините, Григорий Михайлович, мне это ворчанье! Наташа Генина из Мюнхена звонит и просит: напиши о Левине. А как написать? Ведь ВЫ РАСТВОРЕНЫ во всех нас, любящих Вас!
Когда кто-то к Вам пристал на пороге ЦДЛ – жидовская, дескать, морда – тут рядом случился Володя Цыбин:
– Ты что??? Это же Левин!
Николай Панченко:
– Стою за гонораром в коридорчике Совписа (такая была маленькая амбразурка в коридорчике на 10 этаже легендарного Нирнзее), краем глаза вижу: идет Цыбин, бью наотмашь кулаком – и – мимо…
П. ненавидел Ц. Было за что? Не было? Тут неважно. А важно, что в обоих светлым местом был Левин – Гриша – Григорий Михайлович. Важно, что наш Витя Гиленко, когда учительствовал на Сахалине, в крике чаек слышал:
ГРРИГОРРИЙ, ГРРИГОРРИЙ!
Очень важно, что наша прекрасная –
матовый свет на лице словно рис –
наша Галя Осинина, получив от меня статейку о Дедкове, где номер счета (посылайте излишки на 3 книгу Игоря, костромичи, скорей несите свои кровные в Литмузей на «Сковородке» Валентине Павловне!), между строк читается: ОБРАЩАЯСЬ К ВАМ С ПРЕДЛОЖЕНИЕМ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ИЗДАНИИ КНИГИ, ОКАЗЫВАЮ ВАМ ЧЕСТЬ, – Галя мне пишет: получу гонорар за свой учебник англ. языка – немедленно вышлю… Левин внушал – опять же, МЕЖДУ СЛОВ – что отдать есть благо, большее… кольми паче большее, чем взять.
И Галя несет свои 3000 Тамаре Дедковой, а я рад, что эти две женщины познакомятся.
Написал рис и думаю: вдруг не поймут? Это рисовая пудра. Цирцея перед Улиссом сидела напудренная:
Тонко бархатом риса покрыт
Бледный лик, розовато-телесный,
Каплей нeктара, влагой небесной,
блещут серьги, скользя вдоль ланит… (Бунин)
Видеть Кирку и остаться человеком – вот подвиг!
Панченко – и Цыбин. Окуджава – и Куняев. Про Булата нечего толковать, но его слова повторю: Без Левина меня бы не было. А Стасик Куняев еще правит «Современником» и, к чести редактора, заботится о провинции, о НЕМОСКОВСКОЙ России не в пример другим «толстым» редакторам. Сейчас эти журналы до глубинок не доходят. ФАКТ ЕСТЬ ПОЛИТИКА. Последним доходил куняевский «Современник». Доходит ли сейчас? (В этом месте заболела старая болячка: не дали мне издавать культурное приложенье к «Северной правде», которое как-то компенсировало бы отсутствие столичных журналов в Кологривах и Солигаличах…) Помню Стасика, вскочившего на стул: потрясая поднятым кулаком, этот Жорес кричит свою речь.
Добро должно быть с кулаками –
его строка и формула. Как бы вижу – сам не видел – его, выносящего Беллу на руках сквозь разгневанную толпу кахетинцев: Феликс Чуев в том застолье поднял рог ЗА ВЕЛИКОГО СТАЛИНА, на что Белла запустила в него туфлей. С того момента наш Гиичка при виде Чуева вставал в позу и возглашал:
– Я слышу в воздухе свист Беллиной туфли!
Ну – а сама Белла? Сколько раз она была у Левина – со стихами, с переводами… Когда читала Чиковани
Алгетский камень, чистый как вода –
я себе сказал: вот гений.
И голос ее слышал, бродя по ущелью, где бежит Алгетка…
Штейнберг, Тарковский, Левик, Саша Ревич, Илья Френкель – все они – завсегдатаи левинской «Магистрали». Приходили ЗА ВОЗДУХОМ – дышали, благодарили.
Слуцкий, Чичибабин – земляки Л. Харьковчане.
Отрада, Коган, Майоров, Кульчицкий – как бы тоже БЫЛИ у нас. Вот только с войны не вернулись.
Я не жалею, что его убили.
Жалею, что убили рано –
не в третьей мировой, а во второй.
Рожденный пасть на скалы океана,
он занесен континентальной пылью
и сладко спит в своей земле степной.
(Так ли – последняя строчка?) Какое дыханье! Слуцкий – Кульчицкому…
Куняев, Передреев, Рубцов – они так и ходили, троицей. С ними дружен был Володя Соколов. Он и Передреев тоже у нас бывали. Рубцов? Не знаю.
Ну а я, грешный? Тоже облученный? Трудно сказать, чтo именно Левинское во мне засело. Но ЧЕРЕЗ Левина шли к нам и Пастернак, и Шевченко, и Тычина, и Платонов, и тот Маяковский, который все же не был раздавлен им же самим – его нежные, кедринские интонации… И Цветаева, и Мария Сергеевна Петровых…
Наверное, тут все просто: этот человек безмерно любил поэзию – оно и передалось.
… Белинский был особенно любим.
Молясь твоей многострадальной тени,
УЧИТЕЛЬ, перед именем твоим
Дозволь смиренно преклонить колени.
В те дни, КАК ВСЕ КОСНЕЛО НА РУСИ…
Тут оборву. Коснело, плесневело сверху… 70 годы… Нет, продолжу:
ДРЕМЛЯ И РАБОЛЕПСТВУЯ ПОЗОРНО…
Именно так. За это Левина и разогнали, скажем так.
ТВОЙ УМ КИПЕЛ…
Дальше слабые строчки – уж извините мне придирку к классику: школа «Магистрали».
… и новые стези
Прокладывал, работая упорно. А? Разве не так?
Загадка пушкинских точечных …………… строк – непрописанные или слабые места? Или очень сильные, наоборот – как та, не загадка уже – ТАЙНА в колдовских стихах
Ненастный день потух…
Будто закусил язык. И уж точно встал на горло:
НО ЕСЛИ……………
…………………………
Никто ее любви небесной не достоин.
Не правда ль: ты одна… ты плачешь… я спокоен;
…………………………
Но если
27 октября 5 г.
Наконец-то! Снег! Со снегом вас! Будто укараулил его посередине ночи: встал в 3, стал соображать ОБРАЗ БУДУЩЕГО.
Этим образом и завлекает меня Гордон. Но как его угадать?
Что я понял из высланных мне мудреных листочков? Понял и одобряю основу – ФИЛОСОФИЮ МАЛЫХ ДЕЛ.
… ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть ЖИВЫМ, живым и только.
Живым и только. До конца
Малое дело – дело близкое, до которого дотянется рука. (Дотянулась до «СП – культуры» – и мне х.як по руке! Найти слово поприличнее? А вам били по рукам? Куда мне деться из своего детства? Там усвоенные понятия приросли к словам. Лорду Фаунтлерою наше детство не снилось. Левочке и Бубочке, Ванюше и Феденьке нашего детства не досталось. Ну да что я так уж оправдываюсь? Легкий матюжок. И отсылает не ко мне, а к тому, кто по руке моей ударил). Малое дело – как доброе дело, САМОМУ НЕЗАМЕТНОЕ.
С чем поеду в Москву на ЭКСПЕРТНОЕ СОБРАНИЕ, членом которого в одночасье сделался? С делом немалым: из нужды нашей, из тяжелого воздуха подвластной чёрте кому культурной Костромы надо выбираться, надо вдохнуть кислорода. Сколотить Фонд имени Дедкова, приобщить к нему ПРЕКРАСНОЕ ДЕЛО выпуска книг «Костромской библиотеки» – полтора десятка названий у меня есть. Есть волна: уже вышедшие книги Тлиф и замечательной нашей Сапрыгиной, Писцовая Книга 17 в., почти готовая книга Чалеева-Костромского плюс ДВЕ книги Дедкова, костромская и московская, ДВА СОБЫТИЯ в жизни страны. На этой волне и действовать.
Рука, по которой было ударено, была уже – до удара – засучена по локоть – погружать ее в редакционные портфели и доставать оттуда золото и жемчуг. Не начать ли сызнова? Кто из редакторов «Дружбы народов», «Знамени», «Нового мира», «Современника» мне откажет?
Напомню психологический феномен, поразивший меня в Костроме, я уже где-то писал об этом. Стихи Александра Тихомирова:
Постучат в палаты –
отворю добро…
Не хотите злата?
Вот вам серебро…
– Ну так что ж вы, соколы?
– Барин, как нам сметь?
И С КРЫЛЬЦА ВЫСОКОГО
Я БРОСАЮ МЕДЬ.
Увы, чисто холопская боязнь Великодушия, Дара, боязнь от незнания, чтo они такое. Неспособность малого вместить большое. Начало всех Голгоф.
Начдеп культуры Иванова убоялась талантливой литературы наших журналов – где в мире столько лит. журналов, столько талантливой п ериодики? –
Барин, как нам сметь?
Или просто не подозревает, что такое талантливая литература? Привычка к серости. По слову поэта – БЕДСТВИЕ СРЕДНЕГО ВКУСА.