Поповы: от трактира до чайного торгового дома

Как сирота из костромской деревни создал один из самых мощных брендов чая в России и почему интересы его фирмы защищал легендарный адвокат Федор Плевако.

При изучении истории русского предпринимательства исследователи чаще всего обращают внимание на фабрики и заводы, потому что это более кон­кретный материал. А история торговли во всем мире на сегодняшний день изучена гораздо меньше — именно потому, что сам предмет торговли хуже задокументирован и менее понятен. Тема нашей лекции — история фирмы «Братья Константин и Семен Поповы». Это была чаеторговая фирма, прода­вавшая продукт, который очень ценился российским потребителем, но был заграничного происхождения: чай импортировался сначала из Китая, позже — из Индии и с острова Цейлон.

Обычно успеха в бизнесе добивались предприниматели во втором поколении: их родители могли быть ремесленниками или мелкими торговцами, а вершин достигали именно дети, перенимавшие опыт и имевшие некоторый капитал. Судьба Константина Абрамовича Попова была совершенно другой. Он вышел из народных низов, но достиг выдающихся успехов. Чаи Поповых были настолько популярны, что уже в 1880-е годы, когда семейной фирмой руко­водил племянник Константина Абрамовича, чаи начали подделывать: недобро­совестные конкуренты продавали контрафактный товар. Это был очень нашу­мевший судебный процесс: с двух сторон, истца и ответчика, выступали такие знаменитые адвокаты, как Федор Никифорович Плевако и Николай Платоно­вич Карабчевский. 1880-е годы — это время турниров адвокатов, и на судебный процесс люди приходили, как в театр. 

В чем же заключалась суть этого судебного процесса? Дело в том, что сущест­вовала знаменитая фирма с миллионными оборотами «Братья Константин и Семен Поповы» и была фирма небольшая — «Братья Александр и Иван Поповы». Вторая фирма сделала этикеты (или, как мы их сейчас называем, этикетки), похожие на этикеты «Братьев Константина и Семена Поповых». На судебном процессе было установлено, что у «Братьев Александра и Ивана Поповых» чаи низкопробные. В результате наказание было невероятным: за по­пытку дискредитации товарного знака «Братья Константин и Семен Поповы» московский купец первой гильдии Александр Попов был сослан на житье в Томскую губернию. На процессе он плакал и просил его пощадить, говорил, что это большой позор и его дети умрут от голода, но тем не менее был выслан в Сибирь.

Итак, биография Константина Попова. Чем она привлекает историка? Она привлекает прежде всего своим трагизмом, потому что на долю этого человека выпало столько испытаний, что, может быть, другой и не смог бы стать крупным предпринимателем. Константин Попов родился в 1814 году в глу­бине российской провинции — в посаде Большие Соли, который нахо­дился в Костромской губернии на границе с Ярославской губернией. Это было место, где еще в 1552 году были зафиксированы соляные промыслы, а местные жители назывались усольцами. Они занимались вываркой соли либо в своем селении, либо уходили торговать в Кострому и Ярославль. Отец Константина Попова был мелким провинциальным торговцем и скончался, когда его сыну было четыре года. Старшие братья Попова уехали на заработки в Кострому. В детстве Костя жил с матерью — вдовой Поповой, как ее называли. Мать, конечно, хотела, чтобы он чему-то научился и получил возможность самостоятельно зараба­тывать. Когда Косте исполнилось девять лет, он начал учиться грамоте у дьячка в посаде, то есть он умел читать и писать. Но обучение торговле в то время осуществлялось практически. И по просьбе матери братья забрали девятилетнего Костю в Кострому. Мать была уверена, что Костя работает в лавке вместе со своим старшим братом, но на самом деле просьбу матери тот не выполнил: вместо того чтобы учиться торговому делу, Костя нянчился с детьми брата и бегал по разным хозяйственным поручениям его жены. Увидев это, мать отдала Костю на обучение другому родственнику — купцу-трактирщику, который тоже жил в Костроме. Но и здесь Костя стал мальчиком на побегушках.

Что такое харчевня для 13-летнего мальчика? Это место, где посетители напи­ваются, куражатся и награ­ждают подзатыльниками за малейшую провинность. Костя пробыл там один или полтора года и в конце концов дошел до такого отчаяния, что был готов на все, лишь бы просто вырваться из этого трактира. Ночью после работы, как свидетельствует рассказ о его юности, он надел свою плохонькую одежонку (это было зимой, в очень сильные морозы: в Костром­ской губернии все-таки достаточно холодно), взял мел (в трактирах мелом записывали расходы или заказы посетителей) и на двери написал: «Не ищите меня, я ушел на родину». До посада Большие Соли было 38,5 километра, то есть мальчик дошел до неве­ро­ятного отчаяния. Без еды в дороге он вскоре устал, замерз и начал терять сознание. Он пишет, что упал на снег и почувст­вовал, что замерзает и, видимо, смерть его близка. Костя решил, что это божье наказание за непослушание матери, которая просила его работать у родствен­ника-трактирщика. Этот рассказ очень интересен, потому что основан на том, что Попов лично позднее пересказывал священнику. Ему же он поведал, что мысленно тогда читал покаянные молитвы. Рассказ об этом путешествии — это настоящий апокриф, где Костя почти умирает, но его спасает чудесная сила: по этой же дороге уже в сумерках ехал крестьянин. Он заметил мальчика, лежащего без сознания, завернул его в армяк   и привез к себе в избу, там его отогрели. Когда на сле­дующий день Костя пришел в себя, его расспросили и поняли, что это сын вдовы Поповой: они слышали о ней в соседней деревне.

Когда Костю привезли к матери, оказалось, что у него обморожены обе руки, несколько недель он не мог ими пошевелить. Его лечили деревенскими спо­собами, и через полтора-два месяца руки удалось восстановить. Мать, конечно, винила себя и начала искать другое занятие для сына. Так в 13 лет Костя попал в Петербург. Там тоже работал земляк-большесолец, виноторговец Алекин (или Алёкин — как произносится его фамилия, мы точно не знаем). Косте дали задание: он должен был помогать на кухне у хозяина, выполнять поручения его семейства и — дополнительно — мыть бутылки и разливать вино в магазине Алекина. Тут мальчик претерпел новые удары судьбы: Костя прислуживал детям Алекина, а они, считая себя уже петербуржцами, насмехались над костромским выговором Попова и издевались над ним. В магазине на Костю, кроме мытья бутылок и разлива вина, навешивали все мелкие поручения, которые должны были выполнять другие работники. 

Костя вновь дошел до отчаяния: как он позднее рассказывал, у него было полное ощущение, что жизнь проходит мимо. Другие дети учились, а он не ходил в школу и никак не развивался, — мальчик считал себя самым несчаст­ным существом в мире. Но Попов все-таки не опустил руки: он попросил одного из приказчиков обучить его арифметике. Он купил учебник и ночью, вместо того чтобы спать после работы, учил наизусть правила и решал задачи, которые проверял приказчик. Потом, как он вспоминал, ему в руки попала «История» Карамзина  . Он прочитал ее 20 или 40 раз, в итоге практически выучив наизусть.

И так он дорос до 16 лет. В 1830 году его хозяин, купец Алекин, решил зани­маться не только виноторговлей, но и открыть чайный магазин на Караванной улице в Петербурге. Почему чайный магазин? Потому что в то время чай был модным напитком. Алекин видел, что мальчик старается, к тому же он был скромным и воспитанным, а значит, мог хорошо общаться с покупателями. И он перевел Костю из винного погреба в чайный магазин. Видимо, пытливый ум, хорошая память и сметливость вели мальчика по жизни: через два года он стал до тонкостей разбираться в сортах чая. Позднее его перевели приказ­чиком к сыну Алекина, у которого был магазин на Большой Садовой в Петер­бурге. Константин накопил деньги, ему дали отпуск, и он отправился сначала в Кострому, а потом в родной посад Большие Соли, где увиделся с матерью. 

В отпуске Константин находился три месяца. Вернувшись, он перешел приказ­чиком к более известному купцу — Пономареву, который занимался исключи­тельно торговлей чаем. У него он проработал девять с половиной лет. При этом жалованье у Попова было очень небольшое; он откладывал каждый рубль, чтобы скопить деньги. Так у него возникла мысль, что нужно завести собст­венное дело. В это время его младший брат Семен, который был на три года младше, подрос, и Константин взял его себе в помощники. Они мечтали зара­ботать денег, уехать в Кострому и основать там свою собственную фирму. 

Возраст Константина уже приближался к 30 годам. Подсчитав деньги, братья решили, что можно возвращаться в Кострому и начинать свое дело. Бывают такие моменты озарения, поворотные моменты, которые кажутся случайными, но их можно использовать, если человек готов к осуществлению тех планов, которые ему вдруг предлагает судьба. Константин шел по Невскому проспекту и уже был готов уезжать в Кострому. И вдруг он встретил знакомого — бирже­вого маклера, петербургского немца Францена. Это был обычный светский разговор во время прогулки. Францен очень удивился, когда Попов сказал ему, что собирается вернуться на родину, в Кострому: «Почему же вы не останетесь в Петербурге? Вы так глубоко знаете чайный рынок!» Константин ответил, что у него слишком маленький капитал, — он не может начать дело в Петербурге и конкурировать с торговцами, которые давно трудятся на этом поприще. Францен, который хорошо относился к Константину и знал о его способностях, убедил Попова, что ему могут дать товар в кредит: все знали его как добросо­вест­­ного и знающего приказчика. 

Буквально за один день благодаря этой прогулке по Невскому проспекту судьба Константина Попова счастливо изменилась. Францен договорился с тремя известными поставщиками чая и кофе, и те предложили Попову товар в кре­дит. В июне 1842 года был открыт его первый чайный магазин на Невском проспекте, тогда же он поступил в третью гильдию петербургского купечества и зарегистрировал с братом товарищество «Константин и Семен Поповы». Дата — 1842 год — в дальнейшем всегда указывалась на рекламных объяв­лениях и этикетках: «Фирма основана в 1842 году». И хотя Попов был очень скромным человеком, его репутация, знания и умение общаться с покупате­лями обеспечили магазину большую популярность. Он исключительно хорошо знал ассортимент чайного товара и сумел организовать продажу так, что ничего не залеживалось на полках. 

Но Попов понимал, что чайная столица России — это Москва и надо двигаться дальше. Так у него возникла идея открыть там магазин-склад. Он отправился в Москву, познакомился там с чаеторговцами-оптовиками Шестовыми и Уса­чевыми   и договорился о покупке товара. В 1843 году 29-летний Попов открыл чайный магазин на Кузнецком Мосту. Он был расположен на углу улицы Рождественки. Этот дом сохранился, в его дворе сейчас вестибюль метро «Кузнецкий Мост». 

В Москве Попова приняли очень тепло, он стал ходить в гости в купеческие семейства и знакомиться. Так он нашел себе хорошую жену — Глафиру Мусатову, дочь табачного фабриканта. А родной сестрой Глафиры Мусатовой была Агриппина Мусатова, в замужестве — Абрикосова, супруга Алексея Ива­яновича Абрикосова, который тогда начинал свое кондитерское дело. В 1851 году, через восемь лет после первого появления в Москве и переезда туда, Константин Абрамович расширил свое дело настолько, что смог посту­пить в первую гильдию московского купечества. 

Что представляла собой его фирма в 1850-е годы? До середины 1850-х годов Константин Абрамович закупал чай у московских оптовиков. Постепенно он стал достаточно богат для того, чтобы закупать чай напрямую в Китае; так он начал торговать через Кяхту. Это был сибирский пограничный город, там русские купцы меняли пушнину, сукна  , сало и другой ходкий товар на китай­ский чай. Если мы будем смотреть на структуру меновой торговли   в Кяхте, то с русской стороны примерно 50 % составляли сукна, а с китайской 96 % — чай. В середине XIX века здесь действовало 58 чайных купеческих домов. Круп­нейшими были знаменитые чаеторговцы Усачевы, Перлóвы (или Пéрловы — среди историков до сих пор идет спор, где ставить ударение), знаменитые Сабашниковы, Губкины и наши герои Поповы. 

Какие сложности существовали в деле импорта чая? Чай — товар нежный и прихотливый. Расстояние, которое проходил чайный лист от производителя до потребителя, было огромным. В Китае существовал чайный центр — Ханькоу. Чайные плантации там находились на склонах гор, в очень благо­приятном для выращивания этой культуры климате. Но поскольку везти товар можно было только летом, когда дороги сухие, или зимой, когда дороги замерз­шие, то весь путь занимал больше года. Ящики с чаем перевозили через пустыню Гоби на верблюдах, потом перегружали (в Кяхте существовал огромный двор, где складировали и рассортировывали чай), а потом ждали транспорта до Иркутска, от Иркутска — до Поволжья, и вот так постепенно, в течение года (иногда и двух лет), товар доходил от чайного куста до чайного магазина в Москве. Вот выдержка из одной книги по истории чая о том, как русские купцы готовили товар к путешествию:

«Чай плотно уминался в цибик — деревянный ящик на 25–50 кило­граммов из особой, не имеющей запаха древесины тропического дерева альбиции. Деревянный ящик внутри выкладывался оловянными или свинцовыми листами, а поверх них выстилался мягкой бумагой. Снаружи ящик два-три раза оплетали камышовой циновкой, а потом зашивали в кожи или шкуры мехом внутрь, да так, чтобы места швов перекрывались дважды и чайному листу не грозили ни влага, ни пере­пады температур».

Это было целое искусство — запаковать чай так, чтобы в него не проникла лишняя влага, чтобы он не перемерз или, наоборот, не подвергся высокой температуре. 

Большинство предпринимателей во всем мире торговали через Лондонскую биржу. При этом русские коммерсанты покупали чай непосредственно в Китае: он стоил в три-четыре раза дешевле тех же сортов, закупаемых в Лондоне. Экономисты XIX века писали, что чайная торговля почти не подвергалась кризисам, не представляла почвы для спекуляций. Цена чая, в отличие от ситуации в Западной Европе, не возрастала в три-четыре раза, поэтому удер­живать рынок купцы стремились не монополией, а качеством товара.

Фирма Попова делала ставку на закупку лучших сортов чая — прежде всего черного байхового. Было арендовано две фабрики в Китае, которые работали только на нее. Позже Попов начал закупать и зеленый чай, потому что среди его покупателей появилось много торговцев из Средней Азии. К 45–46 годам он получил все почести, которые только возможны: в 1861 году стал потомст­вен­ным почетным гражданином  , а спустя пять лет получил звание коммер­ции советника  . 

Он скончался в 1872 году, находясь на вершине предпринимательского успеха и общественного признания. Дело продолжил его племянник: был утвержден устав торгового товарищества «Константин и Семен Поповы», название фирмы не менялось, то есть бренд сохранялся и при нем. Позже фирма была преобра­зо­вана в паевое товарищество с очень большим по тем меркам основным капи­талом — 1 500 000 рублей. Примерно 70 % паев (контрольный пакет акций) находились в собственности племянника Попова, его семьи и их родственников Абрикосовых.

Что происходит дальше? Как расширяется фирма? В 1880-е годы были открыты представительства в Китае и Англии. Позже фирма Поповых начала закупать, помимо китайского, индийский и цейлонский чаи, открылись представительства в Калькутте и Коломбо. Следующий интересный момент — это устройство чайных плантаций в Российской империи. Племянник Попова Константин Семенович разведал, где можно устроить собственные чайные плантации; в итоге они были разбиты возле Батуми на склонах гор (по примеру Китая). Этот чай был не так плох, так что эксперимент считался достаточно успешным. Товарищество имело большие чаеразвесочные склады. В Москве только на чаеразвеске работали более 500 рабочих. Другой склад был в Харь­кове. В результате в начале ХХ века объем производства составлял 2–3 тысячи тонн ежегодно на сумму до 10 500 000 рублей. Фирма Поповых неизменно находилась в пятерке крупнейших российских поставщиков чая. 

Систему дистрибуции и маркетинговую стратегию Поповых начал выраба­тывать еще при жизни Константин Абрамович. В середине 1860-х годов было открыто 90 чайных магазинов Попова, то есть это была сетевая торговля во всех крупных городах Российской империи. В начале ХХ века насчитывалось более 100 магазинов в 44 городах, в том числе восемь магазинов в Москве. Интересной маркетинговой стратегией фирмы Поповых была доставка чая почтой. Причем покупателем мог быть житель небольшого города: он выбирал чай по каталогу, писал в фирму и заказывал несколько пачек (или даже малень­кие пачки, которые стоили 5 или 10 копеек). А если, например, какой-то мага­зин в провинции хотел торговать этим чаем, можно было заказать сразу боль­шой ящик на 25 килограмм, он тоже доставлялся по почте. 

Еще один интересный момент: большинство чаеторговых фирм давали своим чаям цветистые и запоминающиеся названия: например, «Чайная роза» или «Ароматный». А чаи Поповых названий не имели — вместо них были номера. Простейший вариант продавался в жестяной коробке и бумажной обертке развесом от трех золотников  , но в основном для чая использовались деревян­ные коробки: они состояли из деревянных ящичков, внешнего и внутреннего, которые сверху закрывались крышкой, чтобы чай не выдыхался.

Поповы получили множество наград за качество своего чая: например, золотую медаль на выставке в Париже в 1892 году, Гран-при на выставке в Антверпене в 1894-м и Гран-при на Всемирной выставке в Париже в 1900 году. Они явля­лись поставщиками не только российского императорского двора: чай Поповых заказывали королевские и императорские дворы Греции, Бельгии, Румынии, Швеции, Италии, а также персидский шах.

И еще о торговой экспансии «Братьев Поповых». Я работала в архиве и по­дробно изучала именно материалы менеджмента фирмы. Меня заинтересовал такой момент: примерно с 1907 года Поповы начали продавать чай в Америке. Судя по фамилиям, большинство покупателей были эмигрантами из Рос­сии: многие из них были еврейского происхождения (но не только), они любили этот чай и не хотели изменять своим привычкам, даже живя в Нью-Йорке или в Чикаго. 

Чем хотелось бы закончить рассказ о замечательном российском предприни­мателе Константине Абрамовиче Попове? Давайте вспомним начало его биографии. Это был мальчик из посада Большие Соли, который не ходил в школу, но очень стремился к знаниям. Разбогатев, Попов стал одним из крупнейших московских филантропов: он оставил в помощь бедным 500 тысяч рублей. Это были капиталы на пособия бедным семьям, а распоряди­телем выступало Московское купеческое общество. На средства Попова был также построен дом с бесплатными квартирами для вдов и их детей, а часть перечислена нескольким больницам. Интересно, что все пожертвования Попова были так или иначе связаны с трагическими событиями его жизни: например, он видел, как его мать осталась вдовой, поэтому очень много пере­дал именно вдовам и сиротам. Попов не смог получить нормального образо­вания и всегда завидовал другим детям, говоря позднее, что его самой большой мечтой в детстве было учиться так, как учатся дети из нормальных семей. Поэтому огромные деньги он тратил на стипендии для Московского универ­ситета, Московского коммерческого училища и Мещанского училища, где числилось много мальчиков из неполных семей. Им нужно было оплатить не только обучение, но и проживание в общежитии, питание, одежду. Попов создал также два учебных заведения в родном посаде. Говоря современным языком, он не культивировал свои травмы, а вместо этого помогал другим.

Можно сказать, что к успеху его вели два очень важных качества: упорство, то есть умение не опускать руки в совершенно безвыходных ситуациях, и вера в себя. И, конечно, у Попова была безупречная репутация. Ни один мемуарист, ни один документ не говорят о его отрицательных чертах. Если вновь выра­жаться современным языком, он был типичным self-made man, то есть чело­веком, создавшим себя. Еще при его жизни была издана брошюра, которая называлась «Очерк торговой и общественной деятельности Константина Абрамовича Попова»  . Автор очерка писал, что Попов «принадлежит к числу тех русских деятелей, которыми по всей справедливости Россия может гор­диться. Если человек высокого происхождения и получивший высшее обра­зование, трудясь на пользу общественную, снискивает себе всеобщую любовь и уважение, то тем более нельзя отказать в том и другом личности из среды народа».

Автор Галина Ульянова (историк)