Давайте попробуем «прочитать» работу вместе. Думаю, сначала стоит посмотреть на картину без прочтения текста и попробовать составить свое впечатление. Очень полезно (так как название не авторское) на информацию из этикетки не смотреть.
Мнение готово? Уже засомневались был ли «базар» базаром? Попробуем разобраться вместе.
Многофигурная жанровая композиция на деревенской улице свое название «Базар в деревне Бурдово» получила при поступлении в музей.
Доподлинно известно, что художник часто бывал в деревне Бурдово, расстояние до которой от его родной деревни было совсем небольшим — где-то около трех километров. Если сравнить Шаблово и Бурдово, то, по количеству дворов они были примерно одинаковы, но базар проходил именно в д. Бурдово вплоть до начала ХХ века.
В дневниковых записях художника часто можно найти упоминание о деревне Бурдово и её жителях. Например, во фрагменте из рукописной фантазии «Шабловский тарантас»: «Подъезжают к Бурдову. Задели магазею, разворотили всю. Рассыпали хлеб, рожь и овёс. Прибежали бурдовские, бранятся. … Разговорились с мужиками и наехали на овин: конек переломился, слеги тоже, верхние бревна затрещали и раскатились…».
Картина была передана в дар в коллекцию Костромского музея-заповедника от военного летчика Бориса Войкина (из деревни Давыдово Кологривского района) в 1985 году. Он утверждал, что женщина с ребенком на втором плане написана с него и его матери.
Персонажей в композиции условно можно поделить на две группы:
Местные или бурдовские крестьяне. Их легко отличить, так как они все развернуты лицами на зрителя. Как бы встречая гостей, «здешние» рассредоточены по всему периметру полотна – это девочки на крыльце большого дома, мужчина, наблюдающий за уличным действом из окна своей избы, девушка с младенцем на руках у самой обочины, группа детей у левого края картины.
Вторая группа — люди «пришлые», приехавшие и пришедшие на базар из других деревень. Они все движутся вперед, вглубь полотна, обращены к зрителю в пол-оборота или спиной.
Ограниченные пространством улицы, повозки очень плотно соседствуют друг с другом, в них не видно товара, место занимают люди, приехавшие на базар. Базар – это особенное событие в жизни деревни, словно смотрины — «себя показать и на других посмотреть».
Среди небольших групп и отдельных персонажей больше всего внимание привлекает старик с клюкой, в тулупе и высокой шапке. На него устремлен взгляд молодого человека, который стоит на пару шагов впереди. Старик будто бы окликнул знакомого юношу и посреди всей этой кутерьмы завел разговор.
Удивительно, но с точки зрения расположения домов художник строго соблюдает реальный пейзаж – перед зрителем реальная главная бурдовская улица. Правда, не из ХХ века, а из XIХ. Если смотреть внимательнее, то можно разглядеть дома, топившиеся по-черному, старые резные открытые крыльца, а на окнах — ставни. Всего этого уже не было, когда Честняков взялся писать картину. Да и базары прекратили свое существование еще до революции.
Это произведение – его детские и юношеские воспоминания, поэтому художник изображает все с такой убедительной точностью, все это он видел своими глазами и пережил сам. Впечатляющая сила картины основана на истинности переживаний и впечатлений творца. Поэтому-то, перекладывая на холст далекий даже для его современности сюжет, художник честен перед собой и зрителем, ведь его повествование основано на абсолютном знании жизни и быта людей тех лет.
Идея картины вынашивалась долго, подтверждением этому служат многочисленные эскизы, как графические, так и живописные (они хранятся в фондах «Графика» и «Живопись светская» Костромского музея-заповедника).
Художник ведет нас от персонажа к персонажу, расставляя акценты, выделяя главное и уводя от второстепенного, разворачивает повествование, приглашая зрителя следовать за ним. И уже сам зритель открывает новые детали, которые так обогащают рассказ точно подсмотренными для крестьянского быта подробностями.
Честняковские герои – это всеобщее, это одно целое.
В «Базаре в Бурдово», как и в большинстве его полотен никто из персонажей особенно не выделен, так как все здесь важны – и стар и мал – все являются частью одного целого. Каждый здесь занимается своим делом, и это тоже является частью одного большого важного дела, независимо от того, праздник это, или будний день. А базар в деревне – это всегда событие особенное, праздничное.
Безусловно, сюжет – это первое, что привлекает зрителя, он помогает ярче обозначить характеры героев, их взаимодействие. В его работах нет обличения несовершенства русской жизни или социального неравенства – всего того, что мучило русскую интеллигенцию, остро ощущавшую свою вину перед народом. С передвижниками Честнякова роднят приемы живописи, которые он использовал, изображая многофигурные композиции – это развитие языка живописи в сторону литературности и предельной понятности.
То, что в реальности многим было ненавистно своей скромностью или даже убогостью, вдруг становится высокохудожественным и наполняется жизненностью, душевной и духовной содержательностью.
Только фигуры и предметы первого плана по-настоящему объемны, все остальные почти силуэтны, объемы светом и тенью в них лишь слегка намечены, ровно настолько, чтобы не нарушить плоскость картины. Лишь за счет этого становится возможным объединить отдельных людей в одну толпу, как бы успокаивая, останавливая движение.
Пространство картины приглашает зрителя идти по главной улице вслед за другими персонажами. Но пойманное мгновение – совсем не кульминация действа, ведь герои только направляются на базар, ни торговцев, ни товаров художник не показывает. Благодаря этому появляется особая естественность и непринужденность, ведь это просто случайная пауза в ежесекундно меняющемся мире.
О чем же стремится рассказать художник? Наверняка о естественном и закономерном течении жизни. Где за несколько лет полностью может поменяться облик деревни, события, даже такие насущные, как например, деревенский базар, кануть в небытие, а одно поколение людей сменить другое.
Дома, деревья, небо – все вторит основной идее картины, словно включается в разговор линий, так что все становится взаимосвязанным, единым, где движение и покой находятся в идеальном равновесии.
В цветовом построении можно проследить ту же ритмичность – часто активный красный и голубовато-синий чередуются с успокаивающими древесными. Неяркие краски объединены общей тональностью, все вписано в единую среду. Сама живопись гладкая, местами фактурная.
Свет разлит по всему полотну, он иногда мягкий и золотистый, а иногда темный, обволакивающий, приглушенный, неяркий. Словно существует некая призрачная дымка, все будто бы погружено в туман воспоминаний. Такой прием типичен для многофигурных композиций. За счет таких схожих световых решений зрителем так явно ощущается время.
Кроме того, каждая картина до появления ее в музее, проживает свою очень длинную и непростую жизнь. Так что, сложно предположить, насколько реставрация могла соответствовать замыслу художника. По воспоминаниям односельчан, которые видели работы еще в мастерской художника, его картины были ярче и насыщенее. А теперь, кажется, словно они вобрали в себя не только воспоминания, так бережно хранившиеся в душе Ефима Честнякова, но и отпечаток сложного «жизненного» пути самого произведения искусства…