История Костромы
Ибнеева Г.В.
Казанский государственный университет
В практике высочайших путешествий императрица Екатерина II использовала символические ресурсы культурного пространства: религиозные, моральные и другие для того, чтобы утвердить образ российской императрицы. Важным элементом этого образа являлась его православная составляющая. Большую роль в утверждении благочестивого облика Екатерины II сыграло православное духовенство. В этом отношении поездки императрицы по стране представляют существенный интерес в плане изучения использования ею факторов религиозной и культурной идентичности как одно из средств политической легитимации.
В начале царствования в целях укрепления своих политических позиций Екатерине было важно заявить о своей преданности православию и церкви. Это было особенно актуально, учитывая её намерения провести секуляризацию церковных земель. Хотя ей не было свойственно благочестие, она, тем не менее, через месяц после коронации – 17 октября 1762 г. – отправилась в свое первое паломничество – в Троицкий монастырь. В официальном отчёте этого визита отмечалось, что архимандрит Лаврентий приветствовал её как «освободительницу России», по благочестию явившейся «второй Еленой», а по мужеству «образом израильской Юдифи»1. Таким образом, православное духовенство сознательно начинает конструировать благочестивый образ новой правительницы. Утверждению этого имиджа должна была служить и иллюминация, зажжённая в этот вечер 17 октября перед императорскими «чертогами» в Лавре. Она представляла собой симбиоз светских и религиозных элементов. В ней как различными эмблемами, так и изображениями, включающими сюжеты из Священного писания, давалось понять, что новая императрица – это Божий промысел, и, следовательно, благо для России2. Этим же целям служило и паломничество Екатерины в мае 1763 г. в Ростов г., куда она отправилась на открытие новой раки Дмитрия Ростовского.
В своих последующих поездках Екатерина постоянно стремилась поддерживать образ православной императрицы, что отражается в аккуратном исполнении ею религиозных обрядов. Практически в каждом населённом пункте, сойдя с лошадей или с пристани, она шла прямо в церковь, выстаивала службу, выслушивала литургию, прикладывалась к образам и мощам святых. Так, во время путешествия по Волге, в Твери 2 мая 1767 г., в день Преполовения, после литургии в соборной, Спаса преображения, церкви, монархиня приняла участие в крестном ходе. Как писалось в газете : « …и хотя погода была не очень хорошая и дождь непрестанно шел: однако ее императорское величество будучи всегда теплым к Богу усердием преисполнена изволила от самого собора до пристани [где было сооружено место для освящения воды] … пешествовать за духовенством»3.
Екатерина была достаточно религиозна. Однако, это не означало, что она, действительно, внутренне высоко ценила обрядовую сторону церкви. Прагматически настроенная царица понимала значение православия для русских людей, а, следовательно, важность соблюдения церковного ритуала. Соблюдая православные обряды, она выглядела в глазах населения «русской», природной царицей, в чем достигала определённого успеха. Исправное соблюдение религиозных обрядов не остается незамеченным со стороны подданных. Г.Добрынин, имея возможность наблюдать Екатерины в Могилеве в 1780 г., так воспринял её религиозность: «Известно, что государыня императрица рождена и воспитана в законе евангелическом, а грекороссийский приняла уже перед бракосочетанием. Но, с каким достойным зрения благочестием и нравственной простотою, предстала она тогда священному алтарю, и, при важнейших действиях, заключающих в себе таинство греко- восточной церкви, изображала на себе полный крест, и поклонялась столь низко, сколь позволяет сложение человеческого корпуса! Сие приметно было всем тогда, и единоверцам, и католикам!»4.
Большое внимание августейшая путешественница уделяла духовенству: посещала кельи, больных, приглашала к обеду духовных лиц. Причём, она сообщала приближенным об этом, очевидно, рассчитывая на определённый эффект. Так, например, 29 марта 1787 г. она информирует Ф.Миранду5 о том, что навещала после службы больного архиепископа в Киеве. «Какое человеколюбие», отмечает венесуэлец6. Так создаётся имидж истинно православной императрицы.
Другим важным аспектом восприятия населением Екатерины как истинно благочестивой императрицы являлись её пожертвования, дары русской православной церкви. На церкви, монастыри, епархии, семинарии жертвовались денежные суммы. Пожалования и дары должны были убедить население в её попечении о православной церкви. Высшие иерархи церкви в лице Самуила Миславского воспользовались этим поводом для того, чтобы ещё раз подчеркнуть её благочестие. Так в письме к Екатерине, Самуил выводил из высочайших даров её истинную веру: «она поставляя драгоценнейший матерний дар в Храм Богоматери с восхищением проповедует чистейшую веру и пламеннейшее усердие Вашего Величества к Богу… и не находя иной жертвы кроме вечных благодарений и горячих молений новой славы, возвышается ко пресветлому превечному престолу..»7. Таким образом, Самуил поднимал образ императрицы до уровня божественного престола, т.е. подчеркивал сакральность её власти.
Акцент на православной идентичности способствовал легитимации власти Екатерины. Исследователи отмечают, что понятие «легитимность» характеризует способность власти обеспечивать своё институциональное господство посредством эффективного использования «верований в моральные символы, священные эмблемы и юридические формулы», веры в «символы господства»8. Путешествия Екатерины II реализуют эту функцию власти, и особая роль в конструировании этого пространства легитимации принадлежит русской православной церкви. Речи духовных лиц (приветственные речи, хвалебные слова, поздравительные речи), написанные по случаю приезда императрицы; одическая поэзия, канты учащихся и учителей российских семинарий, долженствующих приветствовать российскую царицу – всё это способствовало политической поддержке российской монархини. Данные тексты позволяют выделить уровни легитимации монарха, где сакрализация образа монарха составляет её важнейшую часть.
Речь, слово – это вид церковной проповеди. Содержание проповеди определялось двумя планами: планом текущей ситуации и планом авторитетных топосов, которые заимствовались из сакральных текстов, святоотеческой и агиографической литературы и т. д.9 Анализируя подобные тексты, следует принимать во внимание элемент конъюнктуры: встречая коронованную особу, духовные лица надеялись и на повышение статуса, и на вознаграждение, и на улучшение материального состояния епархий и т. д.
При составлении слов, речей они обращаются к священному Писанию, что является основным источником гомилетики – теории церковной проповеди10. В этом отношении показательно приветствие белорусского архиепископа Георгия Конисского, сказанное им в Мстиславле 19 января 1787 г. на приезд Екатерины II: «Оставим Астрономам доказывать, что земля вкруг солнца обращается: наше солнце вкруг нас ходит, и ходит для того, чтобы мы в благополучии почивали. Исходиши, милосердая монархиня, яко жених от чертога своего: радуешися, яко исполин тещи путь…»11. Ситуация приезда или прихода императрицы приравнивается к Христову пришествию, и она олицетворяет образ Христа, «грядущего во полунощи».
Уподобление императрицы образу и подобию Бога просматривается во многих хвалебных речах, причём духовенство использует различные риторические приемы. Например, архиепископ Казанский и Свияжский Вениамин (Пуцек-Григорович) в приветственной речи 26 мая 1767 г. возвышал её сакральный образ тем, что более (паче) других своих предшественников (царей земных) «она богом помазанная и на престоле царства российского …православного посажденная» 12. Таким образом, восшествие императрицы на престол определялось им как воля Божья. В текстах же, произнесённых киевским духовенством в 1787 г., встречаются сравнения Екатерины с «Превечным Отцом13, «отцом небесным»14, с «Воскресшим Христом»15. Встречается и уподобление государыни «Богочеловеку»16.
Если для духовных лиц основным источником составления речей служило Священное Писание, то для кантов, речей семинаристов, од, составленных учителями семинарий, были характерны барочные традиции одической поэзии XVIII в. Одной из её особенностей являлось обращение к языческой мифологии17. Видимо, в текстах семинаристов (в отличие от текстов духовенства) отражалось известное наставление Феофана Прокоповича, бывшего киевского профессора пиитики, относительно возвеличивания героев. Восхваляемое лицо он позволял сравнивать со «всяким высоким предметом, даже с самим Богом, при одном только ограничении: можно сказать, что оно кажется подобным Богу или немного ниже его, но нельзя сказать, что оно больше, чем творение Божие, или что оно – сам Бог»18. Поэтому в семинарской пиитике и риторике наблюдается стремление воздержаться от прямого уподобления императрицы с Богом.
Барочные штампы – обращение к языческой мифологии позволяли этого избежать. Так, ректор Казанской семинарии Константин (Борковский), произнеся приветственную речь при встрече Екатерины в Казанской духовной семинарии 30 мая 1767 г., сказал: «Музы, видя великую россов Богиню, осеняющую блеском своих прекрасных Парнасских гор места, зря [видя] вшедшую в храм Минервы премудрую Палладу, в священном восхищении стократно ублажают свою судьбину»19. Очевидно, никому не показалось кощунственным назвать семинарию храмом языческой богини Минервы, а саму Екатерину – богиней Палладой. Сравнение Екатерины её с Палладой встречается и в оде тверской семинарии на приезд Екатерины в Тверь (1785): «Подобно как та Паллада, к которой самая Эллада огнем усердия горит», и в оде на пришествие в Вышний Волочек (1785): «Толико мудрая Паллада Виновница всеобщих благ, грядет в пределы она града»20. Подобные сравнения действовали на сознание современников: были доступны для понимания и восприятия окружающих. В воспоминаниях Е.Ф. Комаровского, современника и очевидца высочайшего пребывания в Киеве, отмечается речь Самуила (сказанная на Пасху), в которой он «уподобил ее Христу, явившемуся, после Воскресения своим ученикам»21. Восхитила современников и речь Г.Конисского. «Речь Георгия, писал Сумароков, – вмещает в себя все, чего требовали и достоинство предмета, и чувствования Витии. Я не знаю подобного ей ни у Боссюэта, ни у Масильона, Бурдалу, …Она единственна»22. Его речь была переведена на латинский, французский, польский языки.
Другим важным аспектом легитимации монархической власти является установление преемственности власти Екатерины II с предшествующими правителями. Для многих городов российской империи приезд императрицы был ярким событием, поскольку, действительно, со времён Петра I они не удостаивались высочайшим посещением23. В Екатерине видят не просто наследницу предшествовавших правителей, но продолжательницу дел Петра I и Елизаветы Петровны. Об этом говорят не только хвалебные слова, но и оды, написанные по поводу встреч с императрицей. «Мы чувствуем в Екатерине Российску мать Елисавет, мы прадеда следы зрим в сыне», «Премудрая дая законы, учить изыскивать судей, … что начал Петр с Елизаветой, свершилось то Богиней этой»…, – писал в своей оде учитель казанской семинарии Иван Стефанович в 1767 году24.
С другой стороны, в приветственных речах духовенство отражало своё понимание отличия природы политической власти Екатерины II от Петра I, что также являлось средством её политического возвышения. Так, архиепископ Псковский и Рижский Иннокентий во время пребывания Екатерины в Пскове в 1780 г. в своей речи, говоря о приездах Петра Великого в Псков, давал понять, что его деятельность, направленная на защиту обитателей города, носила воинственный характер. Он руководил сооружением воинских крепостей и отражением неприятеля. Петр сеял страх своим непобедимым мужеством. Таким образом, он был явно представлен с милитаристским отсветом25. Прибытие же Екатерины ассоциировалось с «миром, сошедшим с небес на Исраиля», поскольку она, прославленная «крепостью», мужеством и победами, безопасность своих подданных «утверждает миром». «Блаженство всех возвышается ее премудростью и человеколюбием, матерней кротостью», – отмечается в речи преосвященного Иннокентия. Цель её государственного строительства отражена в контексте концепции общего блага: «мир и тишина отвне, удовольствие всех и каждого» 26.
Духовные лица в проведении преемственной линии царицы с предшествовавшими правителями в своих риторических стратегиях использовали образ места – куда приезжала венценосная особа. В Костроме, во время её прибытия в Ипатьевский монастырь 14 мая 1767 г. епископ Дамаскин (Аскаронский) напомнил императрице о значимости обители для рода Романовых: прежде здесь «блаженные памяти предок Вашего Императорского величества, Михаил Федорович…по прошению духовных и мирских, нарочно от царствующего града Москвы, присланных чинов, принял скипетр Российского государства»27. Весьма символично, что в Троицком соборе Ипатьевского монастыря Екатерина участвовала в торжественной литургии, стоя на царском месте, присланном сюда Михаилом Федоровичем Романовым28. В своих речах Дамаскин устанавливал преемственную связь не только с Михаилом Федоровичем, но и заглядывал далеко вглубь веков – к эпохе Василия III: «…Вниди в древнюю обитель своего предка и обнови ее Твоим присутствием. Прими отчину древнего князя Василия Ивановича и с нею град сей и страну под твое монаршье покровительство и матернее милосердие…»29.
Образ города ярко использовался и в речах духовных лиц в Киеве – в городе, символами которого являются князья Владимир, Ярослав и др. Сквозь эту символическую топонимику проступали архетипы обновления и преображения власти, что связывалось с пребыванием российской царицы в этом древнем городе. 11 марта 1787 г. по совершении божественной литургии преосвященный Самуил обратил внимание государыни на то место, где они находятся – Софийский собор, строительство которого для него является доказательством теплоты веры и усердия к Богу. Кратко отмечая вехи его существования, он начал его историю с Ярослава Великого, продолжил Владимиром Мономахом, который возложил на себя «все украшения царского сана» (символы власти) и закончил Петром Великим, приносившим торжественное благодарение Богу в этом храме за победу под Полтавой. Все эти события сделали этот храм привлекательным и знаменитым30. Митрополит проводил мысль о преемственности власти и подводил слушателей к мысли о том, что отныне храм «воспримет новое сияние власти» в силу присутствия в нем «такой» монархини. Таким образом, обращение к истории Софийского собора, где находилась императрица, явилось средством легитимации монархической власти31.
В хвалебных словах духовных лиц, утверждающих преемственность Екатерины с предшествовавшими правителями, императрица связывалась со всей православной традицией. Так, в речи ректора Киевской академии Варлаама Миславского (1787) говорилось: «Виноград сей высочайшего вашего посещения удостоенный есть насажден … десницею … святого князя Владимира. Первые его ветви были слабы и малочисленны. Но любомудрие и ревность к просвещению великого Ярослава подкрепили и распространили их. … Петр Первый росою обильных щедрот напоил, а возрастить и сладчайшими плодами от них …церковь христову обогатить …предоставлено Вашему Императорскому Величеству…Толь милосердый и попечительный о сем винограде промысел, толь высокое покровительство соделали, что ветви в нем произрастающие со дня на день умножают свои плоды»32.
Виноградник – это символ христианской церкви33. Очевидно, что здесь обыграна молитва: «Призри с небесе Боже, и виждь, и посети виноград сей, и утверди и, его же насади десница Твоя»34. В данном случае этот символ, взятый из Священного писания, не только риторическое украшение, он наполнен определённым смыслом. Отношение Екатерины к православной церкви связывается здесь с истоками православия («первые его ветви») в древнерусском государстве и с политикой предшествующих правителей («Владимир насади, Ярослав распространи, Петр напои, а премудрая Екатерина возрасти и утверди»). Учитывая радикальность реформы церкви, а секуляризация в Малороссии проходила именно в эти годы (1786–1787 гг.), можно увидеть, что часть малороссийского духовенства искренне или лицемерно выказывала ей поддержку, легитимируя её как православную императрицу. К слову сказать, такая лояльность была отмечена властью: из сумм Кабинета киевским духовным лицам была пожалована денежная дача в размере 31 тысячи рублей35.
Значимым фактором в утверждении легитимного образа императрицы являлся акцент духовенства на её православной идентичности. Об этом уже несколько говорилось выше. Истовое исполнение Екатериной религиозных ритуалов явилось поводом для духовенства подчеркнуть её православный облик. Так, в речи, сказанной в Девичьем монастыре архимандритом Свияжского Богородицкого монастыря Иеронимом, отмечается благочестие императрицы, которая вместо того, чтобы отдохнуть от тягот путешествия («от зыбей водных, от жара солнечного»), «поклоняется святой трапезе, лобзает честные иконы, почитает чудотворные мощи Гурия (в Казани) с чудным благоговением». Это даёт повод Иерониму сравнить её с образцами благочестия – «Ольгой христолюбивой», «Феодосием Благочестивым»36.
Рассматриваемые нами тексты относятся к последней четверти XVIII в. Исследователями отмечалось, что барочная традиция, в отличие от гражданской сферы, устойчиво сохранялась в духовной среде, даже и в XIX веке37. Однако, эпоха просвещенного абсолютизма всё же не могла не повлиять на культуру проповедничества. В текстах духовных лиц прослеживается одно оснований легитимности власти в ХVIII веке – целью государства провозглашалось общее благо всех подданных – их телесное и духовное благосостояние, лучшее земное устроение и общий мир. Концепт «общего блага» в текстах духовных лиц прослеживаются во взаимосвязи с концептом «матери отечества». В отдельных речах разворачиваются те рациональные константы образа «матери отечества», которые и составляют целостностный образ «божества».
Обратимся к речи Самуила Миславского, которую он произнёс 28 марта 1787 г.: «Сладость мира, какову мы внушаем под благословенною твоею державою, обилие радости, какову мы в кротости твоего духа, как в неисчерпаемом милосердия источнике почерпаем снисхождение, и матерния твои беседы, коими ободряемы и утешаеши чад твоих, неусыпное твое попечение о просвещении в вверенных тебе народов, суть совершенные доказательства Твоего Воскресшему Христу сообразования, твоего истинного о восстании его из мертвых радования38. «Снисхождение», «милосердие», «попечение о просвещении… народов», «матерние беседы» – это составляющие концепта «матери отечества» и «общего блага», что было характерно для наступающей эпохи Просвещения. Милосердие, милость, как часть образа матери отечества, проецируются на подданных.
В церемониале путешествий Екатерины II духовенству отводилась важная роль. Именно оно подчеркивало православную идентичность российской императрицы. В этом отношении религиозные обряды позволяли представить её в образе природной православной императрицы. Екатерина как никто другой из российских императриц XVIII века использовала возможности религиозных ритуалов для того, чтобы нарастить свой политический ресурс. Хвалебные слова православного духовенства, приветственные речи дворянства, одическая поэзия духовных семинарий и дворянства легитимировали власть российской императрицы. В них были отражены определённого рода идеологические «матрицы», которые действовали на сознание населения в правильном направлении. Именно они формировали представление об императрице у населения как благочестивой монархине, руководствующейся в своих действиях только целями «общего блага».
Примечания
1 Описание всерадостнейшего вшествия Благочестивейшей Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны в Святую-Троицкую Лавру. М., 1762. Л. 5.
2 Описание всерадостнейшего вшествия … Л. 6.
3 Прибавление к № 41 Санкт-Петербургских ведомостей от 22 мая 1767 г.
4 Добрынин Г. Истинное повествование или жизнь Гавриила Добрынина, им самим писанная в Могилеве и Витебске. СПб., 1872. С. 209.
5 Венесуэлец Франсиско де Миранда вошел в историю как руководитель борьбы за независимость Испанской Америки. Важным этапом длительного путешествия по Европе стало его почти годичное пребывание в России – с 26 сентября 1786 г. по 7 сентября 1787 г. См.: Альперович М.С. Франсиско де Миранда в России. М., 1986.
6 Миранда Ф. де. Путешествие по Российской империи. М., 2001. С. 129.
7 Самуил – Екатерине II, январь 1789 г. // ЦДИАУ (Центральный Державный Исторический архив Украины). Ф. 128. Оп. 1 (заг.). Д. 749. Л. 63.
8 Миллс Ч. Социологическое воображение. М., 1998. С. 48–49.
9 Кагарлицкий Ю.В. Проповедь как источник по истории русской культуры XVIII в. // Лингвистическое источниковедение и история русского языка. М., 2000. С. 248.
10 Епископ Полоцкий и Глубокский Феодосий. Гомилетика: теория церковной проповеди. М., 1999. С. 6.
11 Конисский Г. Речь на прибытие Ея Императорского Величества в город Мстиславль 19 января 1787 г. // Собрание сочинений Георгия Конисского, архиепископа Белорусского … жизнеописанием, составленным протоиереем И.Григоровичем. СПб., 1861. Ч. 1. С. 275–276.
12 Речь приветственная на пришествие в Казань … государыни императрицы Екатерины Алексеевны, самодержицы Всероссийская, говоренная … преосвященным Вениамином, архиепископом Казанским и Свияжским, 26 мая 1767 года // Духовная церемония, производившаяся во время всевожделеннейшего присутствия Ея Императорского величества государыни премудрейшая Монархини и попечительнейшая матери Екатерины Вторыя в Казани. СПб., 1769. С. 4–5.
13 Речь на всерадостное и всевожделенное прибытие в Киев генваря 29 дня прибытие в Киев // Речи поздравительные Ея Императорскому Величеству во время высочайшего прибытия, пребывания и отшествия, сказыванныя святейшего, правительствующего Синода членом, преосвященным Самуилом, митрополитом Киевским и Галицким, и архимандритом Киево-Печерския Лавры в Киеве. Киев, 1787. Л. 48.
14 Благодарственная речь Ее императорскому величеству старца Феофана бывшего типографа // Зеркало света. 1787. Май. № 72. С. 343.
15 Самуил. Речь на Всерадостный праздник святыя Пасхи 28 марта 1787 // Речи поздравительные … Л. 50.
16 Разные сочинения Тверской семинарии на прибытие Ея Императорского Величества в Тверь // Разные поучения и речи, сказыванныя на пришествие … государыни Екатерины Вторыя в 1787 год, а притом и в другия разных годов высокоторжественные дня, синодальным членом архиепископом тверским Иоасафом. М., 1787. С. 5.
17 Харлампович К. Материалы для истории казанской духовной семинарии в XVIII в. // Волжский вестник. Казань, 1903. С. 122.
18 Труды Киевской духовной академии, 1867. № 1. С. 92; 1902. Июль–август, С. 59. Хотя известно, что с самого Ф.Прокоповича начинается традиция прямого сравнения монархов с Богами: «Монархи суть Бози и Христы».
19 Липаков Е.В. Очерки истории казанских духовных школ // Семинарский вестник. 2004. № 2 (11). С. 17.
20 Ода на прибытие Ея Императорского Величества в Тверь; Ода на пришествие Ея Императорского Величества в Вышний Волочек // Разные сочинения Тверской семинарии Ея Императорского Величества в Вышний Волочек и в Тверь 1785 г. М., 1787. С. 18, 26.
21 Из записок графа Е.Ф.Комаровского // Осмнадцатый век. 1869. Кн. 1. С. 388.
22 Цит. по: Собрание сочинений Георгия Конисского, архиепископа Белорусского … жизнеописанием, составленным протоиереем И.Григоровичем. СПб., 1861. Ч. 1. С. 275.
23 Речь приветственная на пришествие в Казань … С. 4.
24 Ода на всевысочайшее прибытие Ея Императорского Величества Екатерины Вторыя, императрицы самодержицы Всероссийской из Москвы в Казань казанской семинарии учителем, что ныне префект, Иван Стефановичем сочиненная и при краткой здесь приложенной речи поднесенная 1767 г. мая 30 дня // Духовная церемония … С. 36.
25 Описание действия, от стороны Святейшего Правительствующего Синода члена, преосвященного Иннокентия, архиепископа Псковского и Рижского, и его семинарии, происходившего во время всевожделенного прибытия Ея Императорского величества, всеавгустейшия императрицы и самодержицы всероссийския Екатерины Вторыя, во Псков, и высочайшего Ея Величества в нем пребывания, мая от 13 го, до 16 го дней продолжавшегося, 1780 года. СПб., 1780. С. 18.
26 Описание действия, от стороны … преосвященного Иннокентия … С. 19.
27 Вознесенский Е.П. Воспоминания о путешествиях высочайших особ, благополучно царствующего дома Романовых, в пределах Костромской губернии, в XVII, XVIII и текущем столетии. Кострома, 1959. С. 31–32.
28 Рогов И.В., Уткин С.А. Ипатьевский монастырь: исторический очерк. М., 2003. С. 101.
29 Журнал о высочайшем путешествии Ея Императорского Величества Екатерины II от Ярославля до Костромы 1767 года // ЖМВД. 1837. Ч. 27, № 10. С. 135.
30 Речь на всерадостное и всевожделенное прибытие в Киев генваря 29 дня прибытие в Киев. … Л. 48.
31 Речь на всерадостное и всевожделенное прибытие в Киев генваря 29 дня прибытие в Киев. … Л. 49.
32 Речь Ея Императорскому Величеству во время высочайшего присутствия в Академической Богоявленской церкви, сказыванная Академии Киевской ректором Киево-Михайловского монастыря архимандритом Варлаамом 11 апреля 1787 г. // Зеркало света. 1787. 27 августа. № 87.
33 См. Матф. 20:1; 20:4; 21:28; 21:33. Ис. 27:2. и т. д, См. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М., 1992.
34 Булгаков С.В. Настольная книга для священнослужителей. Сборник сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественного духовенства. М., 1993. Т. 1. С. 929.
35 Рескрипт о пожаловании из Кабинета 31 тысячи рублей разным лицам, 15 марта 1787 г. //Акты и документы, относящиеся к истории Киевской Академии. Отд. II (1721–1795). Том V. Царствование Екатерины II (1762–1795). Киевский митрополит Самуил Миславский (1783–1795). Киев, 1908. С. 204.
36 Слово во время высочайшего присутствия Ея Императорского Величества, говоренное в Казанском девичьем монастыре Казанской семинарии Ректором СпасоКазанского Преображенского, что ныне Свияжского Богородицкого монастыря Архимандритом Иеронимом // Духовная церемония… Пагинация отсутствует.
37 Живов В.М., Успенский Б.А. Царь и Бог. (Семиотические аспекты сакрализации монарха в России) // Успенский Б.А. Избранные труды : в 3 т. Т. 1. Семиотика истории; Семиотика культуры. – М., 1996. – С. 303.
38 Речь на Всерадостный праздник святыя Пасхи 28 марта 1787… // Речи поздравительные … Л. 50.
II Романовские чтения. Центр и провинция в системе российской государственности: материалы конференции. Кострома, 26 — 27 марта 2009 года / сост. и науч. ред. А.М. Белов, А.В. Новиков. — Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова. 2009.
Первоисточник: Казанская семинария